– Сказал, что домой отошёл, скоро будет, – пожала плечами секретарша в приёмной, повесив трубку телефона, когда мы несколько часов назад, сбившись с ног, пришли за помощью к директору.
– Так я знаю, где он живёт, – ободрился Виталëк, – пойдём домой к нему сходим, там и подпишем.
Бодрым шагом мы вышли из административного корпуса и уже через пять минут подошли к пятиэтажке, где и наткнулись на физрука, не спеша идущего по своим делам.
– Константинович! – я радостно развёл руки в стороны, – мы вас обыскались уже, подпишите обходной.
Я переступил через маленький заборчик ему на встречу, и тут послышался треск материи и треугольный лоскут штанины повис на колене. Застыв на месте я раздосадовано уставился на пришедшие в негодность джинсы и бессмысленно попробовал приладить лоскут обратно. Константинович, сдерживая улыбку, запыхтел себе в усы, а Виталек рассмеялся, не сдерживаясь и от души. Последний росчерк подписи заполнил обходной лист, и теперь от статуса «временно безработный» и полной, но не долгой свободы меня отделял лишь поход за трудовой книжкой. Я обречённо посмотрел на разорванную штанину и кисло сморщился.
– Пошли шорты какие-нибудь дам, – улыбнулся Виталëк, – негоже преподавателю в таком виде ходить.
– Давай хоть шорты, – махнул рукой я, – какая уже разница, трудовую и так отдадут.
– А потом можно это дело и отметить, – Виталëк многозначительно посмотрел на меня и почесал горло, – может на речку?
– Можно и на речку, – согласился я, и мы отправились за шортами…
– Давай, Витëк, вылазь, времени мало, скоро в армию, – Дима уже на берегу разливает водку. Волосы его намокли и из рыжих стали чёрными. Бесформенными прядями они липнут ко лбу, превратившись из пышных огненных локонов в куцые крысиные хвосты, – ну давайте, чтоб я спокойно спал, – говорит он и залпом осушает стакан. Мы повторяем за ним нехитрый ритуал, и лимонад следом совершает очередной круг.
– А вас в какие войска-то забирают? – спрашивает Витëк.
– Артиллерия, Слоним, – поморщившись отвечает Виталëк, – нас троих вместе забирают, ещё Санёк Сидоркин с нами.
– А я тоже изначально в артиллерию ехал, в итоге в ВДВ попал, – Витëк делает ещё глоток лимонада и морщится от ударившего в нос газа, – у меня четвёртая годность была. Уже в области на распределении вызвали, спросили: «хочешь в элите послужить?» «Хочу», – говорю. Так и уехал в ВДВ. Узнал зато, что такое настоящая служба и усталость. Когда вечером головой подушки касаешься, потом глаза открываешь, а уже утро.