Может быть от смущения, может быть, цепляясь за своё душевное равновесие, она стала избегать его. Избегать всех мест, где он обычно был, и стоило Ивану Алексеевичу просопеть своё «финита на сегодня» – она исчезала. Это огорчало и, кажется, злило. «Несносная девчонка!», – думал он про себя и с досадой, и с нежностью. Пропадал подолгу в одиночестве на своей веранде, глядя в пространство с горечью или скукой. И в дружных вечерних компаниях за чаем, за песнями под гитару, не было видно ни его, ни её.
– Заскучал по родимому Альбиону наш англосакс, отпуск треба, – говорил сторож Сергей Никитич, подсаживаясь на завалинку к кастелянше Николаевне и закуривая.
– Никитич, а ну не кури свои беломорины туточки, где люди у меня чай пьют! – ругалась на него бабка Анисья.
Вечерняя пёстрая жизнь летела дальше мимо него, оставляя с ним тоскливые минуты.
***
Однажды, когда она уже собралась, было, улизнуть по своему обыкновению, вездесущий голос режиссёра в спину, её остановил:
– Мамзель моя дорогая, извольте завтра с самого ранья пожаловать на работу к бане на высокий бережок нижнего пруда.
– Дядь Вань, завтра ж выходной, потом ночь на Купалу бессонная. Народ возмущаться не начнёт?
Он прислушивался к их разговору, делая отвлечённый вид, старался разобрать её тихие ответы и быструю речь Ивана Алексеевича.
– С утра отснимемся с нашем любимым британцем и Ленкой малой компанией, потом тот народ подтянем, чтоб не возмущался, и весь день баню топить будем для желающих, чаи гонять, квас пить, шашлык-машлык есть. Анисья трав насобирала, взвары с мёдом обещала. Песни бум петь, хороводы водить, на гитаре тренькать, рыбу удить. Банный день, в общем. Атмосфера, так сказать, традиции, погружение, культур-мультур. Вот и Ральфу Марковичу нравится это всё наше, родное. Пожить тоже хочет как человек, небось. Вечером костры будем жечь и байки слушать, уху варить. Так вот и попразднуем. Или что? Тебе самой-то просто подыматься рано лень? Ты мне тут не это-самое! Тут работа у нас! Так что завтра в семь утра, чтоб как штык, глаза продрамши. У бани жду.
– Дядь Вань, ну я-то вам зачем. Там же интимная сцена будет. Актёрам нужен настрой, уединение. Может я потом, как-нибудь позже, материал отсмотрю?
– Такс, Катерина Александровна! Когда отец твой тебя на лето это, напросил на практику, консультантом неким, значит, по психологии подачи материалу, дык я об таком и не слышал никогда, и зачем ты мне тут сдалась. Думал, так – приютить по-родственному, чтоб ты лето за занятием хоть каким провела. Но теперь вижу – дельно ты советуешь. Видать, правильно тебя на вашей кафедре пропаганды или как там это теперь называется, обучають. Меньше трудов. Оживает всё сразу. Так что ты давай, работай, не ленись, раз такое дело. Или ты что предлагаешь – ты материал позже посмотришь, а потом мне англичанина с Ленкой снова раззадоривать да в баньке укладывать? И так до бесконечности?