Беспрерывные посиделки за самоваром приводили Ивана Алексеевича в неистовство, с коим он налетал частенько на буфетную компанию, разгоняя молодёжь «по местам» с ворчанием: «Вам бы только чаи гонять, и плюшки на боках отращивать, лентяи, метла по вам плачет!» Несмотря на его громогласие, никто не пугался его по-настоящему, но старательно делали вид.
Потом, конечно же, возникал спор с бабкой Анисьей, которую Иван Алексеевич без устали обвинял в «злостном вмешательстве в рабочий процесс» и призывал к её совести, а та без малейшего промедления вворачивала ему в ответ про «привлечение клиентов», «стандарт сервиса» и «процент с продаж».
Всё это было забавно, словно неписаная театральная постановка, которую все исполняли с отдельным удовольствием изо дня в день. Так и он, подчиняясь событиям, отставлял кружку с чаем, забирал с собой свою «звёздность», кланялся к ручке бабки Анисьи с парой английских фраз, и удалялся до следующего чаепития. Иван Алексеевич шёл, ворча, за ним, а бабка Анисья кричала в след: «Слышишь, Лексеич, шта он сказал-та?» И тот отвечал ей с разными вариантами что-то вроде: «Сказал пасибо тебе, Анастасия Фёдоровна за чай, за ласку, и что булочки твои так хороши, так хороши, видать никогда не зачерствеють!» Та притворно ахала, прикладывала ручку к щёчке, и, бормоча: «Жентльмен, ох, жентльмен!», садилась пересчитывать выручку.
Сегодня вокруг прилавка Анисьи царила пёстрая красота. На прилавках расцвели яркие розы, переплетаясь с узорами зимы и лета. Словно сказочные жар-птицы вспорхнули вокруг. Это она разложила на столах платки и шали на продажу. И сидела за прилавком, сама в платке на седых кудряшках, весьма довольная собою.
– Здравствуй, здравствуй, Ральф Маркович. Присаживайся вот сюда. Нравится? – повела рукою вокруг себя, – павлопосадские платки, самые красивые выбирала!
Бабка Анисья что-то рассказывала, наливая ему чай в «самую красивую чашку», подкладывая на блюдце сушки и печенье.
А он смотрел на неё, как обычно сидящую в одиночестве, с книгой, как обычно не замечающую его взглядов.
– Четвёртый век уж пошёл как платки эти на Руси славятся. И нет их краше. А знаешь вот как раньше рисунок проверяли? Ставали бабоньки на берегу речки Вохны с платком развёрнутым, а кто-то с другого берега смотрел. И рисунок должен был быть человеку виден да различим, что там – то ли вязь восточная, то ли цветочные гирлянды.