Однако через некоторое время глаза привыкали к темноте, и человек начинал различать очертания предметов. Игроки сидели парами, а китайцы, жаждущие зрелища, наблюдали за ними с замиранием сердца.
Помещение было небольшим, и вскоре от запаха немытых тел, недостатка свежего воздуха и общей атмосферы у человека начинала кружиться голова. Но игрокам было всё равно. Они были в другом мире, и игра затягивала их всё сильнее.
В этом им помогала китайская водка под названием «Сули». Её приносили игрокам с завидной регулярностью. Порции были небольшими, чтобы игроки, следуя русской традиции, не опьянели и не начали буянить.
Брань на разных языках разносилась по помещению, пока не появлялись проигравшие. Тогда всё начиналось сначала.
Иногда моё монотонное пение останавливало драку. Но чаще нет. Мой отец вступал в конфликт с другими игроками. Сначала это были словесные перепалки, а потом… Давайте поговорим о чём-то хорошем. Например, о моём папе. Мой дорогой папа – игрок, и это одна из причин, по которой он оказался здесь, во Владивостоке, на Миллионке. В Санкт-Петербурге он потерял родовое имение, которое находилось всего в нескольких километрах от города, а также дом на Васильевском острове. В общем, он проиграл много чего! Настолько много, что остался должен и был вынужден бежать от кредиторов.
Бежал он долго и очнулся только во Владивостоке, где понял, что его забег окончен. Дальше бежать было некуда, кроме как за границу, в Китай. Отец взял с собой кое-какие сбережения, но они быстро растаяли, потому что он привык жить на широкую ногу и не собирался себе ни в чём отказывать. Когда деньги кончились, его попросили из меблированных комнат.
Сначала он ночевал на песке у моря, а потом познакомился с моей будущей мамой. Моя добрая и сердобольная мама… Но о ней мы поговорим позже, а сейчас надо бежать дальше, пока городовой не вернулся.
Дядюшка Ку машет мне, показывая, что путь свободен. Интересно, помогал бы мне дядюшка Ку и другие люди, если бы моё лицо было больше похоже на папино, а не на мамино? Наверное, помогал бы, но вряд ли так же охотно. Хотя, если присмотреться, в моём лице много славянского, но вот скулы и разрез глаз… Зато я на голову выше любой моей азиатской подружки, да и фигура у меня…
Рядом с моими подружками-одногодками я чувствую себя ужасно толстой, хотя папа говорит, что я не толстая, а дородная. Он радуется, что ростом и фигурой я пошла в бабушку, папину покойную маму. Он говорит, что если не смотреть на моё лицо, то мы с бабушкой просто двойники. Ну слава богу! Хоть в этом я угодила отцу. Сам-то отец росточком не вышел. Я уже сейчас выше его, даже не на одну, а на полторы головы, но это совсем не раздражает его. Наоборот, он гордится мной! Хотя в том, что я такая рослая, моей заслуги и нет.