Сергей шагнул дальше, не ускоряя, но и не замедляя шаг.
5
Дверь. Кабинет. Просторный, но не живой. Здесь всё было неизменным – застывшим, неподвижным, напряжённым. Власть всегда создаёт вокруг себя эту тишину. Не мирную, не уютную, а выжидающую. Здесь каждый предмет – знак, каждое украшение – символ, каждая тень – прошлое, которого нельзя сбросить с плеч.
Михаил сидел за массивным столом, неподвижный, сосредоточенный, с тем особенным выражением лица, которое бывает у людей, давно привыкших не выражать лишнего. Он не просто носил костюм – он был в нём, как в оболочке, как в форме, заданной системой. Дорогая ткань, безукоризненный крой, точность в каждой складке – всё это не для показного, а для того, чтобы быть. Чтобы видеть в нем не человека, а функцию, ранг, положение. Чтобы, взглянув на него, сразу понять: с этим человеком нельзя просто так, нельзя без веской причины, нельзя без последствий. На запястье поблескивали часы из белого золота, а может и из платины. Скрытая деталь, но очевидная для тех, кто понимает.
Глядя на него, можно было бы подумать, что он вовсе не человек, а часть этого кабинета, его логичное продолжение, его плоть. Лицо его было спокойным, неподвижным, но не холодным – нет, скорее, лишённым ненужных эмоций, как у шахматиста, обдумывающего ход. В чём-то он был похож на Сергея: линия скул, одинаковая чёткость черт, взгляд, привычный к анализу. Но вот что-то было иным – что-то неуловимое, и именно это делало их разными.
Глаза у Михаила были светло-серые, почти стальные, с ледяным, настороженным блеском. Они не выражали ни гнева, ни раздражения, но в них было что-то, что давало понять: он привык видеть людей не как собеседников, а как фигуры на доске. Внимательные, но не пристальные, спокойные, но лишённые теплоты, эти глаза скользили по собеседнику легко, но без участия, фиксируя, анализируя, расставляя в уме невидимые метки. Он не смотрел на Сергея, он считывал его. Как аналитик, как стратег. Как человек, который привык видеть не лица, а конструкции, которые можно разобрать и собрать заново.
–– Чем обязан? – произнёс он, без насмешки, но с лёгким оттенком превосходства.
– Господин полковник.
– Генерал-майор, – поправил он. – Уже год.
Сергей задумался. Генерал-майор. Уже год. А отец – в отставке майором. Логика была, но не та, что на поверхности, не та, что объясняется простым «так сложилось».