Погода налаживалась: сквозь разрывы облаков пробивались лучи уже почти летнего солнца, отражались в окнах многоэтажных домов. Две реки из машин и людей, текущие параллельно друг другу, быстро наполнялись и разливались, заполняя собой улицы. Инженер присоединился к потоку, вывернув с дворовой территории и заняв нужную полосу движения. По дороге на работу мысли сами собой появлялись в голове, делая время в пути незаметным.
«Как часто люди забываю жить. Однажды отработав алгоритм стандартных действий, мы забываемся, мы перестаем хотеть что-то менять. Живем как в поезде: едем по проложенным кем-то рельсам, выбрав примерный маршрут и заплатив за билет – кто больше, кто меньше, и нас везут. Поезд мчится в одном направлении, без шанса вернутся обратно, а за окнами мелькает другая, привлекая нас, жизнь. Мы с любопытством рассматриваем ее, мечтаем когда-нибудь побывать там, за стеклом; но поезд не остановить – путь выбран в самом начале. Со временем появляется привычка, привычка к мысли, что ничего нельзя исправить и так будет всегда. Немногим удалось с ней справиться».
Начавшиеся новости на радио отвлекли его. Мысли сбились.
«Брошу я это все. Пусть без меня дальше, если не расформируют группу. Есть другие проекты, «приземленные», с менее амбициозными, но досягаемыми целями. Подойду к руководству – замену им пора начинать искать мне…»
Рядом просигналил автомобиль, движущийся с правой стороны; мужчина, сидевший за его рулем, недовольно посмотрел, покачав головой, и прибавил скорость.
«Ему-то чего не понравилось? Чудики… Дочь сюрприз сделать хочет. Что придумала? Выросла, восемнадцать скоро. Она у нас молодец – работает голова, тяга есть к науке, к познанию. Нынче определиться, куда поступать».
Путь до Института, по меркам столицы, занимал не слишком много времени. Инженер подъехал к Институту – инженер его называл именно Институтом, хотя данное почтенное учебное заведение давно получило статус университета, в структуру которого входило много различных институтов – быстрыми шагами прошел в здание, поздоровавшись с охранником на входе, и поднялся в свой кабинет. За его рабочим столом, над которым на стене висел известный портрет Эйнштейна, с глупым видом показывающего всему миру язык, сидел среднего возраста мужчина, плюс-минус, около сорока лет, с темно-русыми волосами, опускающимися немного ниже мочек ушей и небольшой темной беспорядочной бородой. Мужчина отвлекся от занимавшего его кубика Рубика, обнаруженного им случайно среди различных вещей на столе и которого он безрезультатно пытался сложить по цветам сторон, посмотрел на входящего.