– Какого черта? – ужас вернулся.
– Не знаю. Все началось с того самого момента, как Уна превратилась во всадника.
– Вот черт. – горечь во рту и звон в ушах оглушили. Я присел на край кровати. – Почему молчал?
– Тебе хватает забот… Я и так прожил слишком много, но Мали, прошу только об одном, на случай если…
– Нет! – рявкнул я, поддаваясь злости. – Никаких если. И слушать не хочу.
Он молча кивнул и тихо шурша, скрылся за дверью. Я не хотел останавливаться в покоях Морта, но для поддержки своего народа и видимости, что собираюсь короноваться, согласился. Слуги постарались убрать все следы пребывания брата, но я чувствовал его запах повсюду. Видел призрачные образы то тут, то там.
Сон не шел, поэтому я вышел на балкон и подставил лицо ветру, приносящему успокоение разгоряченной коже и хвойный запах из леса. Дождь прекратился, но иногда сверкало, выхватывая угрожающие шпили елей и отдельные фрагменты, в успевшем поддаться сумеркам, лесу. Присев на плетеный диван и откинувшись на спинку, я взглянул на звезды. Одиночество терзало душу. Я поежился, будто от холода и подумал о том, как устроена вселенная. Как два одиноких сердца, блуждающих в темноте жизни умудряются разглядеть слабую искру и найти друг-дуга. Наполнить себя и все вокруг новыми красками и обрести покой.
«Что, если я не смогу помочь ей? Если она так и останется монстром, сжигающим миры? Как мне жить с этим?» – я застонал, пряча голову в руки.
– Нельзя поддаваться унынию. – твердо решил я в слух и вновь посмотрел на небо.
Так прошло все время, отведенное на сон. Стоило небу посереть, а первым лучам солнца коснутся крыши, я принял холодный душ и переодевшись, направился в холл, где меня уже ждали друзья.
– Пора. – я подошел к Фуму и похлопал его по плечу. – Береги Слейпнир и позаботься о маме Уны. Скоро увидимся, друг.
В сердце кольнуло и я сделал глубокий вдох. Так вот какая она тоска.
Спустя всего полчаса мы стояли у фонтана грешников в ожидании Пихи. Она задерживалась, заставляя меня нервничать. Когда надежда на ее появление почти растаяла и я упал в отчаяние, силуэт, укутанный в балахон, отделился от теней каменных стен и прошептал:
– Готов, рогатый?
– Ты не назвала цену. – бесцветно проговорил я.
– Видеть твои мучения для меня самая высокая плата. – мерзко засмеялась она. – Назови место и время скачка. Как только войдешь в воронку, беги со всех ног. Помни, спустя ровно неделю сможешь вернуться тем же путем, что и пришел. – она замахала руками, направляя неизвестный мне предмет в сторону фонтана и души грешников в нем зашевелились.