Боль стала не такой мучительной, а в следующее мгновение он испытал облегчение. Задыхаясь, он открыл глаза.
– У вас получилось, – сказал сэр Элдон.
Рыцарь держал его за левое плечо. Брат Хелм вцепился в правое.
Он с трудом поднял глаза на ряд скамеек. Ниро Фабуло скорчился в своем кресле, глаза широко раскрыты, кожа уже начала синеть.
Милтон, раскрыв от удивления рот, отвернулся от мертвого Фратекса Призмо.
– Как? – выдохнул он.
– Святые отвернулись от него, – прохрипел Хесперо. – Они выбрали меня.
– Но вы не прошли по священному пути, – возразил Милтон. – Как вы могли использовать магический источник?
– Святые сообщают свою волю через меня напрямую, – заявил Хесперо.
– Это невозможно.
– Это данность, – с трудом выговорил Хесперо. – Вы все видели. И наверняка почувствовали.
– Да, – сказал другой трибицерий, Л’Оссель. – Разве ты не видишь? Не помнишь? Это правда. Предсказание гласит: «И он возьмет силу святого Диуво, хотя он не прошел его путь».
Потрясенное молчание сменилось всеобщим гулом.
– Он истинный Фратекс Призмо, – продолжал Л’Оссель. – Он тот, кто поведет нас за собой в последние дни.
Хесперо собрал остатки сил и стряхнул руки, которые его поддерживали.
– Я не потерплю никаких сомнений, – заявил он. – У нас мало времени, а сделать нужно многое. Если кто-то из вас хочет бросить мне вызов, сделайте это сейчас.
Он вздернул подбородок. Несмотря ни на что, ему удалось справиться со священным путем и с Фабуло. У него больше не осталось сил. Если самый слабый из них бросит ему вызов, это будет конец.
Но они опустились перед ним на колени.
А через несколько дней его назвали Фратекс Призмо Ниро Марко.
Ему нравилось, как это звучит.
Даридж
Стивен резко проснулся, чувствуя, как отчаянно колотится в груди сердце.
– Что? – задыхаясь, проговорил он.
Но ему никто не ответил. Что-то его разбудило – что-то громкое, или яркое, или болезненное, – только вот он не мог вспомнить что: звук, свет или прикосновение. Произошло ли это в реальном мире или за границей сна? Кожу головы и ладони покалывало, и он чувствовал себя как насекомое, застрявшее в патоке.
Затем в открытое окно ворвался порыв ветра, холодного и чистого, и неприятное ощущение прошло.
Он прижал страницу книги, которую читал, сообразив, что заснул, буквально уткнувшись в нее носом, и, когда ужас, испытанный им при пробуждении, прошел, почувствовал, что смеется. Что скажет Землэ?