– Оставь! Оставь это, – крепко схватив дрожавшую девушку, попытался успокоить ее он. – Твоя госпожа не умерла. Успокойся.
Это походило на ложь, но Пиён тут же перестала плакать.
– Так госпожа жива? Но тогда… чьи это могилы?
– Могилы… моей семьи.
Мусок сжал заколку в руке. Глаза Пиён расшились. Она и не думала, что у него была семья. У нее самой никого не было, вот ей и казалось естественным, что и у него нет родни.
– У вас так много семейных могил! Вы, наверное, были близки, как настоящая семья.
Хотя Пиён не пролила ни слезинки, ее сердце разрывалось при виде его покрасневших глаз. Мусок же говорил сдержанно.
– Твоя госпожа вернулась домой.
– Домой? Когда?
– Должно быть, как только мы пустились в путь.
– Что? Почему же вы не сказали мне раньше? Тогда ведь не было смысла бродить все это время!
– Ты не сможешь вернуться к ней.
– Что… это значит? С какой стати?
– Ёнъин-бэк мертв.
– …
– Кухён каждый день подсыпал ему яд в еду. Именно поэтому в тот день, когда я увел госпожу, при виде тебя у него случился приступ. Кое-кто вынудил нас с Кухёном и ключником Пэ подстроить все это, чтобы заполучить состояние Ёнъин-бэка. Но он расквитался с моей семьей, укрывавшей госпожу, а теперь собирается убить и нас с тобой. Госпожа вырвалась из этого ужаса и вернулась домой, а мы с тобой в бегах. Она считает и тебя причастной к этому заговору.
Веки Пиён еле заметно дрогнули. Как она ни старалась понять слова Мусока, у нее не получалось.
– …А как же няня?
– Ее убил Кухён. Чтобы увести госпожу было легче. И чтобы после смерти Ёнъин-бэка она не встала на пути ни у Пэ, ни у нас.
– А сам Кухён?
– Его убил я. У меня были свои планы.
– А ключник Пэ?
– Наверное, остался с «тем человеком». А может, тоже мертв.
– Так вы говорите, что госпожа верит, будто я участвовала в заговоре? Помогла избавиться от господина, чтобы заполучить его имущество?
– Да.
– Вы… вы ради этого и явились?
– …Да.
– Использовали меня, чтобы увести госпожу и убить ее? – спросила Пиён, и голос ее истончился настолько, что вопрос прозвучал сродни визгу. Мусок держал рот на замке. Его молчание было знаком согласия. – Да как… да как вы!..
Она набросилась на него и стала колотить в грудь своими маленькими кулачками. Мусок неподвижно стоял, принимая все удары, а когда Пиён пошатнулась в изнеможении, подхватил ее.