Затем последовал удар ногой под колено – с такой скоростью и силой, что наш хвастливый силач рухнул в пыль, как подкошенный. Звук падения его массивного тела эхом разнёсся в установившейся на площадке тишине. Кто-то из новобранцев присвистнул от удивления.
С каким-то мрачным удовлетворением я наблюдал, как ликиец барахтается на земле, пытаясь найти слетевший шлем и подняться на ноги. Его ругательства на родном языке были прерваны метким ударом подкованного сапога в челюсть. Даже мне стало немного не по себе от этого звука.
Мускулистый воин распростёрся у ног раскрасневшейся девушки, но надо отдать ему должное – сознания не потерял и всё ещё пытался встать. Я видел, как дрожат его руки, как он силится приподняться, но тело отказывается подчиняться. В его глазах читалось не столько унижение, сколько искреннее недоумение – как эта хрупкая на вид девушка смогла так легко одолеть его?
Площадка взорвалась возгласами и свистом. Откуда-то набежали другие солдаты и офицеры – новости в казармах разносятся быстрее лесного пожара. Я заметил, как некоторые ветераны обмениваются понимающими взглядами и монетами – похоже, делали ставки на исход поединка.
Шейла помогла потрёпанному ликийцу подняться, и в этом жесте не было ни капли снисходительности или злорадства. Затем она обернулась к нам, и я увидел в её глазах не триумф, а какую-то спокойную уверенность. Всё-таки теперь мы были её подчинёнными, и она отвечала за жизнь каждого из нас.
Больше желающих оспорить её должность действительно не нашлось. Капитан Балс, всё это время наблюдавший за поединком с едва сдерживаемой усмешкой, объявил, что завтра рано утром мы покидаем город. После этого все начали расходиться, обсуждая увиденное приглушёнными голосами.
Я задержался у входа в казарму, наблюдая, как последним, не поднимая глаз и потирая ушибленные места, заходит внутрь огромный ликиец. В его походке читалась растерянность человека, чей мир только что перевернулся с ног на голову. Мне даже стало его немного жаль – я знал, что у него на родине такое поражение от женщины будет считаться несмываемым позором.
– Не расстраивайся, Герт, – я похлопал приунывшего гиганта по плечу, догнав его у входа. – Кажется, я раньше видел эту девицу на турнире Хранителей.
Я намеренно умолчал о том, что сам неоднократно участвовал в этих почётных состязаниях. Некоторые тайны лучше хранить при себе. У каждого из нас здесь было своё прошлое, и не всегда такое, которым хочется делиться.