Впрочем, все они были мгновенно забыты, стоило мне увидеть принцессу Илону. Это случилось на весеннем турнире, где я выступал за королевскую гвардию. Она сидела в королевской ложе, и солнце играло в её золотистых волосах, уложенных в сложную причёску. Наши взгляды встретились лишь на мгновение, но этого было достаточно. В её глазах цвета летнего неба я увидел ту же искру интереса, что зажглась в моём сердце.
Наши тайные встречи начались почти сразу после турнира. Сперва – как бы случайные столкновения в дворцовых коридорах, затем – короткие беседы в саду, якобы под присмотром её служанок, которые за звонкую монету научились вовремя отворачиваться. Илона мне казалась не такой, какой её видел двор – не капризной избалованной девчонкой, а живой, острой на язык молодой женщиной с собственными амбициями и стремлениями.
Наставники не раз предупреждали меня о нежелательности этих встреч. «Она разбалована и непредсказуема, – говорили они. – Её внимание погубит твою карьеру». Но я и слышать не хотел их нравоучений. Даже злобные взгляды наместника Ансвила, брата короля и дяди принцессы, только разжигали мой интерес. В его глазах читалась неприкрытая ненависть – он словно чувствовал, что я могу разрушить какие-то его планы относительно племянницы.
Не остановила меня и временная ссылка в пограничный форт, где постоянно шли кровавые стычки с варварами-маронгами. Наша армия вторглась на их территорию, стремясь захватить серебряные рудники и отогнать дикарей подальше от новых границ. Напротив, перед отъездом мы с Илоной поклялись хранить верность друг другу, обменявшись поцелуями в тени дворцового сада. «Я буду ждать, – шептала она, прижимаясь к моей груди. – Вернись живым, мой воин».
Пограничье встретило меня свинцовым небом и лязгом железа. Я хорошо помню то время – каждый день мог стать последним. Королевская казна требовала всё больше серебра и золота на содержание знати и многочисленной армии, не говоря уже о расходах на новый флот. Это толкало нас всё глубже на территорию маронгов, к их серебряным рудникам.
Дикари, как их называли при дворе, оказались опасными противниками. Да, в первой большой битве наша кавалерия смяла их ряды – земля в тот день дрожала под копытами сотен коней, а воздух звенел от криков и лязга стали. Но маронги не смирились с потерей рудников. Они хорошо изучили нашу тактику и придумали свою – внезапные налеты, засады в горных теснинах, отравленные стрелы и бесшумные убийства часовых.