В юности, на рубеже эпох, Викентьев активно и мучительно (особенно для родителей) искал себя. Окончив в 1901 г. Московское Императорское Коммерческое училище с «решительно всеми пятерками» (отмечу, что там он учил три основных европейских языка: немецкий, французский и английский) «при отличном поведении»[13], был «удостоен звания кандидата коммерции и личного почетного гражданина и награждения золотой медалью». Затем он немного учился то в Лесном[14] (1902–1903 гг.), то в Политехническом (1904–1905 гг.) институтах Санкт-Петербурга, то в Московском сельскохозяйственном (неудача на экзаменах в 1903 г.). Скорее всего, эти учебные заведения были выбраны отцом, купцом второй гильдии, пытавшемся обеспечить сына практичным образованием. Учеба юноши на экономическом отделении Политехнического была прервана событиями 1905 г.[15], но революционными идеями он, в отличие от многих молодых людей (и своего друга студента Алексея Сабашникова), похоже, совсем не увлекался. Можно было бы подумать, что он прислушался к советам отца, писавшего сыну: «<…> не на пользу послужил доступ [в институт. – О. Т.] совершенно свободный <…> молодежи, особенно умных девиц-курсисток, от подстрекательства которых уже не впервые разгорается бор. <…> институт для ученья, а не ради политики». Но интересы молодого Викентьева лежали совсем в другой сфере – из своего Политеха он бегал на лекции известного семитолога П. К. Коковцова[16] в университет, занимался философией и «премудростями других ученых до черной магии включительно». Любящего и мягкого отца огорчало, что сын обременяет «свою голову изучением многого, что не входит в программу институтских занятий». Он пишет сыну: «<…> в твои чудные молодые годы, ты если не сейчас, то скоро будешь смотреть желтым вонючим пергаментом, и конечно, мне было больно за тебя». Отец был уверен, что важнее изучение новых, а не древних языков. Владимир Михайлович же, проявляя юношеский максимализм и завидную основательность, объяснял свои штудии следующим образом: «Я взялся за изучение Египта для того, чтобы понять современную жизнь; я буду изучать Индию, Ассирию, Китай <…> опять для того, чтобы понять современную жизнь, – я не ухожу от этой жизни, напротив, я иду к ней двумя путями – стараясь проследить ее всю с момента зарождения и схватывая ее непосредственно, чувством. Отсюда мои занятия наукой и искусством»