Революция и музеи. Судьбы московских древневосточных коллекций (1910–1930 гг.) - страница 7
Рис. 2. М. В. Викентьев
Когда обращаешься к изучению жизни и творчества ученого, одна из самых интригующих тем, не всегда поддающаяся исследованию, это история пробуждения интереса к будущей специальности. Еще любопытнее, когда специальность редкая. Владимир Михайлович Викентьев родился 6 июля 1882 г. в семье можайского купца второй гильдии в Костроме, старинном городке на Волге[7]. Эта дата и место рождения подтверждаются копией метрического свидетельства, хранившейся при Спасской церкви, что в Подвязье. Родителями указаны: «Костромской купеческий брат Михаил Александрович Викентьев и законная жена его Мария Константиновна, оба православного вероисповедания», а «восприемниками были: Костромской купец Александр Васильевич Крюков и Костромская купеческая вдова Мария Андреевна Викентьева»; крещен младенец был 15 июля (см. Приложение. Документ 1)[8].
Учился мальчик уже в Москве, в известной Четвертой мужской гимназии[9]. Она была образована в 1849 г. и размещалась в великолепных архитектурных «декорациях»: сначала в доме Пашкова, а с 1861 г. в доме Апраксина-Трубецких у Покровских ворот («Дом-комод», редкий для Москвы памятник позднего барокко). Гимназия была классической, славилась благодаря созданным ее преподавателями учебным пособиям, что говорит о высоком уровне их квалификации, и, конечно, выпускниками, среди которых упомяну лишь Савву и Сергея Морозовых (выпуск 1881 г.) – видимо, у купеческого сословия она пользовалась популярностью. К концу XIX в. в ней обучалось около 450 юношей, из которых около половины было дворянского происхождения (их кормили лучше – пансион стоил 750 руб., а для разночинцев, к коим принадлежала семья Викентьева – 450; по средам и субботам провинившихся щедро «угощали» розгами).
Сведений о гимназических друзьях Викентьева у нас нет, но Москва подарила ему немало судьбоносных встреч, и одна из первых, оказавшаяся очень значимой – с юной Маргаритой Васильевной Сабашниковой (1882–1973)[10]. Он галантно предложил красивой девушке помочь принести обед для ее заболевшей родственницы и стал для нее и ее брата[11] близким другом, «товарищем в исканиях»[12]. В дальнейшем дружба эта «поблекла» и в ее воспоминаниях он перестал быть значимой фигурой, хотя круги их знакомств практически совпадали и они неоднократно встречались. Тем не менее ее «Зеленая Змея» – ценнейший источник для нашей «Хроники», ибо написана эта книжечка искренне, без всякого жеманства и неудержимой выспренности, в отличие от некоторых текстов самого Викентьева.