– И что с ними стало?
– В тридцать седьмом году семьсот человек погрузили на баржу и отправили в неизвестном направлении. Говорили, что баржу утопили, а потом оказалось, что их всех расстреляли в Сандормохе. Вот такое у нас, Тома, правосудие!
– Но ведь партия осудила «ежовщину»! – неуверенно возразила Тамара.
– А кто вернет родным безвинно убиенных?! Кто вернет мне мои пять лет жизни?!
Лицо Пономарева потемнело. С трудом успокоившись, заговорил снова:
– Отсидел я свой срок от звонка до звонка и вернулся в родной Новгород. Да только меня тут никто не ждал. На работу бывшего зэка не берут, жилья своего нет. Уже собрался уехать куда подальше, но на мое счастье Арциховский не побоялся снова взять меня в экспедицию. Сам Артемий Владимирович на Славне новый раскоп заложил, а меня отправил копать Рюриково городище.
Пономарев помолчал, улыбаясь своим воспоминаниям, а потом заговорил снова:
– Я ведь всегда об этом мечтал. Думал, вот она, моя Троя! Там еще Николай Рерих искал древнюю княжескую резиденцию, но не нашел. Но я-то знаю, что она там есть! Каждую весну Волхов в половодье выносит на берег то арабские дирхемы, то старинные амулеты. Значит, резиденция была, а раз так, то я ее непременно найду. Представляешь, какая это будет сенсация?! Кстати, приезжай как-нибудь на раскоп, много интересного покажу…
Прощаясь, Пономарев протянул Тамаре руку. Рука у него была неожиданно маленькая, как у подростка, и влажная от пота, и это неприятно удивило девушку, ожидавшую крепкого мужского рукопожатия.
2.
По субботам городская молодежь собиралась на Веселой горке. Так называлась танцплощадка на высоком холме посреди кремлевского парка на месте давно снесенного монастыря. Играл духовой оркестр «водников». За порядком следили дружинники с красными повязками, выводившие пьяных, разнимавшие драки и пресекавшие «буржуазные» танцы. Хотя запрет на фокстроты и танго был уже снят, дружинники по-прежнему относились к ним подозрительно.
Новую танцевальную моду задавали ленинградские студенты, приехавшие на каникулы к родителям. Общее внимание привлекала красивая пара: стройная девушка с пышными каштановыми волосами и рослый парень в рубашке «бобочке», туго облегающей торс. Судя по тому, как молодые люди смотрели друг на друга, их связывали нежные чувства. Рассказывали, что оба учатся на художников и что девушка носит итальянскую фамилию Джованни и приходится внучкой знаменитому новгородскому краеведу Слезкинскому.