– Чего тебе?
– Там родители…, мы уже домой собрались, а тебя… найти…
– Щас иду.
Инга отошла.
– Ну, что? Может, пойдем куда-нибудь завтра? – начал ухажер.
– Куда?
– Ну, не знаю, погуляем, в кино сходим.
– Давай – сказала она как-то нехотя, пожимая плечами.
– Оля! Вот ты где, а я тебя ищу, ищу – раздался рядом голос Миши.
– Пойдем – обратилась она к брату, вырываясь из окружения.
– Я позвоню – прозвучало им вслед.
* * *
Иногда интересно понаблюдать за природой. Вот, казалось бы, теплый, ясный день, на небе ни облачка, и вдруг, небо тучами затянет, и зарядит сильный дождь да еще с градом, ветер в ураганный превратится. Нелегко человеку в такой момент без прикрытия на улице остаться. А главное, почему так? Ведь ничего, ничего не предвещало плохого? А, вот бывает так в мире, вроде все в порядке, и вдруг, казалось бы ни с того, ни с сего сгущаются тучи, на улицах мирных городов «появляются танки».
Внезапно, в одночасье, народы, жившие одной семьей, и, любившие друг друга, заявили, что вовсе они никого не любили, а притворялись под давлением русских, которые являются ни кем иным, как народом оккупантом, заставлявшим другие нации плясать под свою дудку. России припомнили многое, в том числе насильственное переселение народов во время правления Сталина, который был грузин. Потихоньку, полегоньку в средства массовой информации республик стали проникать национал-патриотические настроения, выросшие в недалеком будущем в серьезную заваруху в стране.
То тут, то там в нероссийских городах, начали организовываться спонтанные митинги, и кто-то гневно, брызжа слюной, орал в мегафон: «Русские оккупанты прочь! Возвращайтесь на свою родину, много мы от вас настрадались. Независимость! Независимость!» Где-то правящим кругам приходилось применять силу, где-то стреляли, где-то убивали. Поздним вечером страшно было выйти на улицу, а ночью, даже находясь в собственной квартире, сложно было уснуть из-за чувства страха и крайней неуверенности в своей защищенности. По улицам ходили толпы молодых недружелюбно настроенных людей, вооруженных палками и камнями. В открытые форточки залетали звуки драк, крики о помощи, звон разбивающихся витрин и окон, вой сирен то ли милицейских, то ли пожарных машин, то ли скорой помощи.
Уже повзрослевшая, русская девушка Оля, сидела в гостях у своей прибалтийской подруги Инги. Вечернюю комнату скудно озарял свет настольной лампы. Оля сидела на стуле, опустив голову вниз. Инга стояла, скрестив руки на груди, и с серьезным выражением на лице смотрела в окно. Они долго молчали.