А потом она начала курить. И как же красиво, моя маленькая женщина, делала это. Она сводила с ума в одну затяжку, а когда выпускала дым, мне хотелось оказаться там, рядом с ней и пустить его, этот дым в себя, с жадностью вдохнуть, проглатывать, смаковать на вкус и наполниться им, таким смешанным с её дыханием. Сначала у меня потемнело в глазах, когда я первый раз увидел в её руках сигарету. Мне хотелось нарушить к чёртовой матери все свои запреты и рвануть к ней, заорать, выбить из её рук эту дрянь, схватить за плечи и вытряхнуть из неё всю дурь, которой она набралась за эти годы, пролегающие между нами. А потом обнять, прижать к себе, близко, вкусно. Обалдел от самого себя, когда почувствовал, что мне нравится смотреть на неё в такие моменты, я любовался как она курит.
Катя мало изменилась за эти годы, такая же маленькая, худощавая, с острыми плечами и растрёпанными светлыми волосами каре, её детское лицо с выразительными тёмными глазами, которые с годами стали ещё больше, тонкие пальчики, маленькая грудь, каждый жест и движение плавные, тягучие и спокойные. Одевается просто и со вкусом, без всякого эпатажа, ходит без нижнего белья и ловит кайф от всего происходящего. Вся такая постоянная и уверенная в своём выборе, меня радовало то, что я наблюдал в ней. Определенно, она повзрослела, вокруг неё всегда было много людей, друзей, приятелей, редко можно было увидеть её в одиночестве, только всегда это была Воробушек, моя Воробушек.
Своим исчезновением я только создал ту иллюзию, которая была мне нужна, а сам постоянно присутствовал в жизни Кати. Делал это так, чтобы она думала обратное, чтобы она считала меня предателем и обманщиком, а сам просто наблюдал за ней и её взрослением. Я просто испытывал страх ко всем тем чувствам, которые эта маленькая женщина запускала во мне механизмом слабости и уязвимости. С ней я всегда был обнажённым, голым, беззащитным. И поэтому для себя я определил ту дистанцию, которая удерживала меня от совершения глупостей, за которые мне будет в последствии стыдно, обидно и больно. Эта дистанция сдерживала меня от саморазрушения. И как же я тогда просчитался, как долго я путался во всей этой фантазии, которой сама Воробушек так умело вела меня по нужному ей направлению.