Её перебил отец:
– И ты сказал нам, что хочешь попробовать себя в скульптуре. Но и здесь ты ничтожен, – он выхватил его ладонь из рук матери. – Отрубить бы тебе эти нерадивые руки, может тогда ты начнёшь ценить то, что мы тебе даём! – сказал отец и вышел из комнаты.
Глаза юноши защипало. Предательские слёзы побежали по щекам. Он знал, что не виноват в том, что родился бездарным. Но родителей было не переубедить. Мать безучастно взглянула на сына:
– Не лей пустых слёз. И приготовься к завтрашнему дню – рано утром тебе идти на занятия, – проговорила она и вышла следом за отцом.
Вечер прохладным покрывалом накрыл дом. Юноша остался один. От собственного бессилия опустился на глиняный пол и дал волю слезам. Он уже и не помнил, когда в последний раз до этого плакал. Вдруг он услышал знакомый отрывистый звук и увидел, как над домом пролетела большая белая птица. Это была сова, вестница богини Афины.
Юноша сию же минуту вскочил с пола. Быстро накинул плащ и, бесшумно проскользнув мимо задремавшего охранника, рванул на улицу через заднюю калитку домашнего сада.
Он бежал к храму и думал о том, что больше не может этого терпеть – он был худшим! И с каждым днем проведённым в мастерской учителя, убеждался, что таким и останется. Ведь сколько бы часов он ни провёл с глиной, деревом, бронзой или мрамором, его скульптуры не становились оригинальнее. Потому что ни чистая эллинская кровь, ни богатство его семьи не могли прибавить главного – таланта. Но после очередной ссоры с родителями он понял, что у него есть последний шанс исправиться. Поэтому несмотря ни на что продолжал держать путь в верхний город.
Парфенон отчётливо виднелся в свете луны. Высокая лестница вела к симметричному зданию, величественные колонны которого поддерживали двускатную крышу. На фронтоне изображалось рождение Афины, свидетелями которого были олимпийские боги. Юноша с трепетом взглянул на хорошо знакомый сюжет. Засуетился. Конечно, ему полагалось остаться снаружи и подойти к алтарю. Но молитвы у алтаря не давали никакого эффекта. Поэтому он быстро поднялся по лестнице и скользнул внутрь храма.
Юноша скинул капюшон. Глаза не сразу привыкли к темноте. Он прищурился: по обе стороны стройными рядами стояли колонны. С конца помещения на него строго взирала статуя богини Афины – покровительницы города. Он разжёг благовония и тонкие струйки дыма потянулись вверх, к высоким потолкам.