Спускаясь с холмистой гряды по пологому склону урочища, он заранее старался примечать любое движение в пределах видимости. И первым заметил человека. Тот только-только показался вдали, появившись из-за частокола буро-белых стволов, и Тимур незаметно двинулся наперерез, безошибочно определив точку пересечения их дорог. Ждать пришлось недолго. Он лишь успел прильнуть виском к стволу молодой березки, невесть как оказавшейся в осиннике, и словно соком насытился мягким потоком энергии, исходившим от ствола дерева.
– Рахмат, – шепнул берёзе, и шагнул навстречу человеку, бывшему уже в двадцати шагах.
Появление егеря стало для того неожиданностью, но особо, похоже, не смутило. Человек был выше среднего роста, на добрый десяток лет постарше, худощав, в кирзачах, парусиновых штанах и фуфайке, с драной ушанкой на голове. За плечами у него был старый солдатский сидор, в руке – палка, которой он пользовался при ходьбе, как тростью. Небритое лицо казалось безучастно-равнодушным встрече. Лишь когда протянул руку для приветствия, его губы тронула скупая улыбка.
–
Здорово.
–
Здоров, Кирьян, – Тимур знал этого неулыбчивого мужика, живущего на окраине большого села, и с самого начала предполагал, что встретит именно его. – Капканы ставишь?
–
Та не, рано ещё, через месяц можно. Дуплянки проверял, та пару роёв с осени приметил.
Кирьян держал пчёл – Тимур пару раз покупал у него душистый мёд – и охотничал, конечно же, как без этого? Искренности ради надо сказать, что определить, чем он занимался больше, было сложно. Но особо не безобразничал, за этим Тимур следил строго. Сейчас, мельком глянув на мешок за спиной Николая, он уже знал, что там ничего тяжелее термоса и куска пирога нет. Разве что моток крепкой верёвки.
К деревенским охотникам Тимур не имел претензий, если те брали из леса ровно столько, сколько требовалось для пропитания. Что они за мясом ходят в лес, как к себе в кладовку, никаким секретом не являлось. Довольно было посмотреть на их дома и небогатые хозяйства: не было там никаких коров или овец с козами. Редко у кого лошадка или даже куры. И чем питаются, позвольте спросить? На картохе и капусте зиму не протянешь, а покупать мясо в их обчестве считалось расточительством и пижонством. Вот и шли поодиночке или ватагой в лес, где ставили петли или били зверя из дедовских одностволок, вытащенных по такому случаю с чердаков. Впрочем, никаких поблажек Тимур им не давал, если случалось поймать за руку. Но это редко, в основном мужики были осторожные и битые.