Тяжко дыша, Лиза приоткрыла глаза. Тут же ее рот распахнулся, из него вырвался вскрик. Вскрик изумления, смешанного испугом. Этот испуг, на несколько секунд остановивший сердце, начал превращаться в глубокий страх. Перерастать в огромную ледяную волну, от которой окаменело тело. Самарина даже не смогла выдернуть пальцы из лона – мышцы не слушались, в то время как на нее смотрело не менее десятка пар глаз.
Место, в котором она оказалась точно не было спальней ее квартиры. Неровные каменные стены, деревянные балки под закопченным потолком; большие столы из груботесаных досок. На некоторых тарелками с едой, кувшины, бутылки. Но главное, люди! В основном небритые мужчины, диковатого вида, в неопрятных, архаичных одеждах! Это просто жесть! Это реальное сумасшествие!
– Эй, девица! Ты хоть прикройся, что ли! – усмехаясь не без удовольствия, посоветовал ей Богдан Демидов. Хотя важного купца более чем устраивал именно такой вид незнакомки, явившейся неведомым чудом, все же он предпочел бы, чтоб другие сотрапезники не глазели так на ее голое тело. – На, што ли… – он стянул с себя безрукавку. – Прикройся, говорю, сучка! Откуда тут взялась?
– Я… – Лиза, прижав к груди безрукавку, которую он сунул ей, жутко зажмурила глаза. Она надеялась, что наваждение исчезнет, как только она приподнимет веки. Ведь такого просто не могло быть! Произошедшее никак нельзя было объяснить! Не могла же она в один миг сойти с ума. Вспомнилась фраза, прочитанная у Эрли: «Миры в нашем сознании, гораздо реальнее, чем мы можем предположить». Но при чем здесь сознание? Ведь сейчас нет речи о каком-то вымысле! Вымысел, даже самые реальные фантазии не бывают такими!
В эти невероятные мгновения Лиза совершенно ясно слышала возбужденные мужские голоса, редкие женские – все говорили о ней. Еще слышался звон посуды, чей-то хохот. Пахло дымом и жарившимся мясом. Не слишком ли много для разыгравшегося воображения?! Мысли о том, что с ней, Елизаветой Самариной, случилось примерно то же самое, что с Ириной Башаровой в книге «Опасные игры с реальностью», настойчиво стучалась в ее голову. Елизавета всеми силами не хотела пускать столь страшную догадку. И глаза она открывать не хотела, с силой прижимая безрукавку к голой груди. С такой же настойчивой силой смыкала веки.