Пионы. Красивые, пастельно-розовые. Каждый лепесток такой бархатистый и нежный, будто светится изнутри. Аромат от букета сладкий, лёгкий и ненавязчивый. С трепетом разглаживаю примятую бумагу, защитившую хрупкие цветы. Благодаря ей ни один не сломался.
Я обожаю пионы. Это известно родителям, которые дарят мне их один раз в году на день рождения, потому что в июне у пионов сезон. Это известно Сахарову, который почему-то вопреки моему желанию, всегда приносил исключительно тёмно-красные розы. Это известно Алексу, потому что я случайно обмолвилась в разговоре. И он нашёл для меня пионы в начале сентября.
Кровь приливает к лицу, когда пытаюсь мысленно воссоздать произошедшие события. Алекс был в кабинете, судя по букету и недопитому кофе. Но до моего возвращения он ушёл, ничего не сообщив, зато вместо него в кабинете наличествовал довольный собой Никита. Вывод напрашивается сам собой.
Спустя мгновение, оставив букет на столе, я уже несусь по коридору. Надеюсь, Сахаров ещё не ушёл домой. Точнее, не сбежал. Потому что я хочу безотлагательно придушить его собственными руками.
Надо бы расплакаться, но некогда. Картинку перед глазами застилает алая пелена. Пульс стучит в висках синхронно стуку каблуков туфель по отполированному полу. Такая ярость мне совсем несвойственна и даже немного пугает, но я не в состоянии об этом думать.
– Сахаров! – громко окликаю его у лифтов, а когда он оборачивается, я уже стою за его спиной. – Что ты сказал Алексу?
Я не спрашиваю, говорил ли он что-то, потому что и без того знаю – говорил. Но что именно? Судя по гадкой усмешке, ничего хорошего.
– А-а-алексу, – передразнивает Ник, растягивая первую гласную. – Что посчитал нужным, то и сказал.
В голове шумит так, словно там взрываются фейерверки. Как в новогоднюю ночь – сразу со всех сторон. Ослепляют и оглушают яркими вспышками. Кажется, кто-то из сотрудников компании проходит мимо и входит в раскрывшиеся двери лифта. Но я вижу только Сахарова. Дёргаю его за лацкан пиджака, не давая войти в лифт следом за остальными. Говорить спокойно не выходит. Получается только шипеть:
– Что именно, Сахаров?
– Много чего, Леруся. И всё – чистая правда. Что ты не так давно собиралась замуж и просто ищешь кого-то, чтобы забыться. Что всё ещё любишь меня. Что привыкла к роскоши и комфорту и с тобой сложно.