И тотчас лес, до тех пор близкий, знакомый и ласковый, что дом родной, принялся будто насмехаться над Ингольвом: под ноги стали лезть корни и сучья, которых он что-то вообще не заметил в прошлый раз. Ветки норовили при каждом удобном случае цепляться за одежду, чего с юношей не случалось уже с добрых полдюжины годков вообще. Тропка вдоль берега столь умело прикинулась непролазными дебрями, что юноша не выдержал:
– Я понял, что зря потащился за лодкой, понял, – досадливо сказал он вслух, в очередной раз отцепляя полу плаща от шкодливой ветки шиповника. – Спасибо за совет, я ему последую! И… спасибо за указанную дорогу!!
Эта выходка попахивала легким безумием, но, как ни странно, идти снова стало легко, и нужный изгиб берега реки вынырнул в просвете кустов очень быстро.
– «Там», ага… – припомнил Ингольв, становясь лицом в ту сторону, откуда услыхал музыку. – Ну что ж, пойдем, коли «там» должно быть то, что мне понадобится. Воды только вот во флягу сперва наберу, а то вдруг ручьев в этом вашем «там» не окажется подходящих!
Он так и сделал, а после двинулся в выбранном направлении. Почему-то тут же возникло чувство, что надо спешить. Желания делать привал не было, и казалось, его подгоняет кто-то. Вот тут-то и пригодились полоски вяленой оленины, которые теперь парень охотно жевал на ходу. Куда и почему он так безотчетно спешит, Ингольв понял, только в очередной раз взглянув на небо, чтобы поточнее прикинуть путь свой – куда-то там ненадежная эта тропка, больше воображаемая, чем настоящая, выведет? И увидел, что незнамо как, а подкрадывался вечер.
– Да быть того не может! – юноша не удержался, потер глаза. Нет, все верно, солнце уже изрядно перевалило за середину неба. День сегодняшний будто схлопнулся – некто с флейтой встретился Ингольву еще до полудня, в этом он был уверен. На бесплодные попытки вернуть лодку и последующее возвращение он никак не мог потратить больше восьмерика лучин, это тоже не подлежало сомнению. Ну и сейчас – сколько он прошел, чтобы уже начало вечереть? И все же, дело было именно так. Вот – розовая патина в небе. И золотеющие облака. Вот – твоя память. Утро, короткий разговор, удравшая лодка, ноги на песке разъезжаются… вернулся, потопал, куда сказали. Глядь-поглядь, а вот тебе длинные тени под ногами. Вечер. Нет целого светового дня, как нету – точно Небесная Волчица языком смахнула!