Ингольв снова огляделся, уже повнимательнее. Заметил, что места тут были значительно повыше да посуше тех, по которым лиги мерил до сей поры Ингольв, да и вокруг все остальное при том неуловимо изменилось, ну вот точнехонько, как и время дня. Будто он и правда полный день, ночь и еще день без привалов шел, а то и бежал куда-то. В общем, как казалось – далеко забрался. Не иначе – в «колодец» ухнул, сообразил запоздало Ингольв, не веря сам себе. Поймал в ладонь просящееся на уста «ох!», еще раз придирчиво огляделся вокруг да память свою перетряхнул. «Колодцами» бывалые путники на севере звали такие странные места, куда приходишь быстро, да вот возвращаешься оттуда несколько дней, будто дорога туда и обратно – по разным местам пролегает, хотя кажется, что по одному. Все сходилось – «Колодец». Короткий Путь, как еще говорил старый Айсвар. Воин ярловой дружины, отцов друг, рассказывал как-то, как в такую штуку угодил – значит, бывают они в самом деле. Ну что же, вот и сам посмотрел на диво воли Хранителей и причуду родной земли.
«Сколько ж это я времени на возвращение потрачу!» – мимолетно ужаснулся Ингольв. – «Ну зато я смогу теперь точно всем рассказывать, что „колодцы“ это не выдумка!» Думая так, он еще ускорил шаг – нужно было уже подумать и о ночлеге, раз вечереет.
Внезапно для себя юноша выкатился на косогор. Лес обрывался в прямом смысле этого слова, тропа заканчивалась крутым яром. От открывшейся панорамы захватило дух. Ниже обрывистого скалистого выхода костей земли расстилалась гладкая зеленая равнина, на дне которой среди кустов поблескивала речка – та же самая, что и принесла Ингольва в эти края, или же уже другая, парень не знал. Противоположная сторона долины была увенчана таким же почти скальным выходом, резко сбегающим в долину, и отсюда он казался каменной стеной, отвесно падающей вниз, точно водяной полог. И что самое невероятное, приглядевшись, Ингольв увидел, что стена эта словно покрыта рисунками. Солнце закатывалось по левую руку, и густые тени вычерчивали узор все яснее. Первым делом взгляд юноши выхватил изображение бегущего волка. А стоило увидеть только одну деталь, как скала пошла разворачиваться густо изрисованным свитком перед изумленным взглядом Ингольва. Волк, орел, сюжеты сказаний, просто сцены охоты, какие-то люди, идущие в поход, ладьи, полные воинов. И драконьи крылья, простертые над горным хребтом, и сами драконы, несущие всадников, и невиданные птицы, и еще, и еще! Чем дольше Ингольв смотрел, тем больше ему казалось, что картины словно меняются под взглядом, движутся, живут своей жизнью. Конечно, это была всего лишь игра света и теней: солнце висело оранжевым шаром уже над самым горизонтом, еще немного, и оно скроется, отчего тени стремительно удлинялись, и взгляду открывались все новые и новые стороны произведения неведомых мастеров.