– 25.
Тут я обратила внимание на его руки. Они были большие, натруженные, с въевшейся грязью, руки настоящего работяги.
– Где работаешь, Иванов?
– В соседнем городе, устроился в фирму, которая окна вставляет, помогаю на этаж рамы заносить, устанавливать. Платят немного, но мне почти хватает, если бы не бензин, то получше бы жил.
Просмотрев документы, попытав этого стойкого Иванова, рассказав, про пресловутую судебную практику, сказала:
– Будем пробовать все равно. Пусть один шанс из тысячи, не сдаемся.
Ушел Иванов в надвигающуюся темноту, предварительно попросив помыть руки с мылом в нашей туалетной комнате, сказав на прощание, что обязательно придет на судебное заседание, и будет надеяться на тот самый один из тысячи.
Проветривая кабинет меня не покивало чувство вины и беспомощности. С запахом ушла и беспомощность. Сделав нужные запросы для иска, пошла домой, относясь уже по-новому и к морозу на улице, и ветру, и машине, которая слишком быстро остывает, хотя разве ее можно в этом обвинить?
Иск подготовили на следующий день с утра, благословили его всем кабинетом, пожелав ему удовлетворения, и это реально была не шутка, потому что разве можно шутить всем без тени улыбки и легкомысленной веселости.
В судебное заседание мы пришли через месяц. Иванов уже сидел на лавочке около кабинета судьи. Какие разительные изменения произошли в этом человеке. Издалека было видно, что парень уже не уличный, не ночует в машине. Предыдущее заседание затянулось, и мы с Ивановым, как старые приятели после долгой разлуки, начали обсуждать новости.
– Как ты, дружок? Вижу, ты изменился, внешне чистый, но какой-то исхудавший, что случилось?
Улыбнувшись, он начал рассказывать, как и прежде торопясь выговориться, путаясь в мыслях и словах.
– Я этот месяц пролежал в больнице, меня там отмыли, и даже постирали мою одежду, я отоспался, наконец-то. Меня с работы навещали, еды приносили, денег. Только уволили. Как выйду из больницы – буду новую работу искать. И кормят меня так, как я никогда не ел. У меня теперь есть немного денег, мне может быть хватит на то, чтобы комнату где-нибудь снять.
Я же с пятого этажа выпал.
После этих слов с пятого этажа выпала я. Причем приземлилась на голову и никак не могла понять, как собрать мысли в какую-нибудь маломальски упорядоченную колонну. Они метались в голове, как рой ос, разворошенный чьей-то длинной палкой против часовой стрелки.