– А я надеюсь, что в дальнейшем буду иметь дело с кем-то более адекватным. – Ответил, продолжая пристально рассматривать собеседника, высокий холеный господин.
– Поговорим об этом, когда вернусь! Главный мне доверяет. – Наигранно сведя домиком выщипанные ровной дугой брови, продолжая ворошить бумаги, ответил Милан. И прибавил, расплывшись, в очередной приторной улыбке. – Может быть, вы сами нуждаетесь в моих услугах?
На что его собеседник криво усмехнулся и, резко встав со стула, пошел к выходу из кафе.
– Ну-ну, не обижайтесь. Буду рад выслушать все ваши замечания и предложения, – уже в пустоту крикнул Милан, и тихо добавил. – Придешь. Куда ж ты денешься. Но он ошибся. Главный больше не прибегал к его услугам. И высокого господина Милан тоже больше никогда не видел.
Четыре недели спустя двое мужчин, одетых в пахнущую швейной фабрикой новенькую одежду, только что из магазина, сели в автомобиль с ярко красными плюшевыми чехлами.
– Натан! Милан дал тебе салфетки? – Адам похлопал жилистой рукой с волосатыми пальцами карман кожаной жилетки. – У тебя должна быть еще пачка, на всякий случай.
– Здесь, – чуть опустив солнцезащитный козырек над сиденьем водителя и показывая на герметично закрытый пластиковый пакет, ответил мужчина необычайно крупного сложения с бритой наголо головой. Потом открыл окно, впуская в салон свежий утренний воздух, и по-отечески заботливо потрепал собеседника по плечу. – Не спаришься в кожаной жилетке?
– После полудня сниму, чтоб не вспотеть, – ответил Адам, достал из бардачка зеркало и с удовольствием посмотрел на свое отражение, подмигнул Натану и пропел низким вибрирующим голосом, растягивая слова – «Детка-ам нравя-ятся ковбо-ои.»
– Если вспотеешь раньше, не перепутай пачки, когда будешь пот вытирать, – ласково улыбаясь собеседнику, сказал Натан, выкладывая на приборную панель открытую магазинную упаковку освежающих салфеток, и, ухмыльнувшись, добавил. – А то все проспишь.