Вторым компонентом студии был магнитофон с попсовым названием «Романтика». Этот аппарат, попроще и посимпатичнее «Томи», мне подарили родители. Он годился для воспроизведения, но его микрофон был слишком слабым для записи, а потому функция «Романтики» состояла исключительно в воспроизведении треков, записанных «Томью».
Я соединял магнитофоны шнурами, и эта космическая установка достойно служила мне домашней студией. Поочерёдно меняя местами кассеты и добавляя поверх предыдущих слоёв новые партии, можно было записывать приличные музыкальные треки. Как мы обнаружили, к «Томи» напрямую подключалась и бас-гитара!
Как только аппаратура была готова, Майк выкуривал сигарету, пересаживался на стул поближе к пишущему магнитофону, подключал свой бас, чаще всего зажимал зубами медиатор и открытыми пальцами без репетиций выдавал партию, которая сразу шла в чистовой вариант!
* * *
Примерно в этот же период эволюционировали мои взгляды на то, куда двигаться дальше в музыке.
Если когда-то я записывал свои песни дома в одиночку, то после альбома с Майком я увидел, как вдохновляет работа с крутым музыкантом в команде.
Майк не только помог мне басовыми партиями с первым альбомом, но и поддержал мои неуклюжие музыкальные попытки точными оценками и полезными советами, по сути – дал дружеский пинок, придавший мне ускорение в верном направлении.
Но при всём этом он по-настоящему отдавал себя своей основной группе. Так что я мог, конечно, рассчитывать на продолжение нашего сессионного сотрудничества, но двигаться вперёд должен был самостоятельно.
* * *
И вот, в начале весны, после очередной смешанной пары студентов одного потока мы задержались в аудитории с незнакомым мне тогда парнем, у которого с собой была акустическая гитара.
Парня звали Макс Чалин, он был высоким блондином нереально музыкальной наружности и выглядел настоящей рок-звездой. При шикарных способностях, включая голос и гитарную технику, Макс каким-то образом умудрялся оставаться скромным человеком – поразительное сочетание!
В той залитой весенним светом аудитории мы, сидя на партах, играли друг другу какие-то свои черновые работы. Музыкальная магия, такая тонкая и редкая, проявилась и поддержала наше общение.
– Лёха, ну что, давай работать! – Макс серьёзно отнёсся к нашей идее о совместном проекте.