Еще одним источником восстания среди иудеев были пророчества о Мессии, которые они понимали превратно и истолковывали неверно. Они знали, что сроки, указанные пророками, исполнились, но их страсти не позволили им признать Спасителя, который избавлял их лишь от рабства греха, а не от власти римлян. Поэтому они всегда были готовы слушать любого обманщика, который обещал им свободу и господство над врагами.
История Иосифа Флавия полна в этот период рассказами о попытках всевозможных мошенников провозгласить себя царями или сбросить иноземное иго. Часто они уводили за собой множество народа в пустыню, обещая великие чудеса. Едва одна такая группа рассеивалась, как появлялся новый соблазнитель. Дольше всех и с наибольшим размахом действовал Иуда Галилеянин, упомянутый в Деяниях Апостолов.
Это был человек ловкий, красноречивый, приверженец учения фарисеев, которое он доводил до крайности, добавляя к нему любовь к свободе, граничащую с фанатизмом. Когда Иудея после смерти Архелая стала римской провинцией, и Квириний по приказу Августа прибыл для проведения переписи [1] населения и имущества, Иуда, поддержанный другим фарисеем по имени Садок, открыто выступил против этого, называя его тиранией. Он утверждал, что податные списки – это настоящее рабство, и открыто призывал народ к восстанию, заявляя, что у иудеев нет иного господина, кроме Бога.
Его мятежные речи не сразу возымели последствия: его сторонники были вынуждены разбежаться. Но он оставил после себя последователей, которые так упорно держались его учения, что предпочитали любые пытки, лишь бы не называть никого господином. Эти фанатики своими гордыми принципами поддерживали в народе дух мятежа, который, вызвав несколько временных волнений, наконец разгорелся с такой силой из-за несправедливостей и злодеяний прокуратора Гессия Флора, что угас лишь после полного разрушения нации.
Флор был назначен правителем Иудеи на одиннадцатом году правления Нерона, получив эту должность благодаря влиянию своей жены, которая была подругой Поппеи. Он застал страну в таком состоянии, что мудрый и деятельный правитель мог бы проявить свои таланты и добродетели, но Флор увидел в этом лишь возможность грабить и обогащаться.
Среди множества мятежников, поднимавшихся со времени подчинения Иудеи Риму, не было ни одного, чьи действия не оставили бы пагубных последствий. Хотя их попытки проваливались, их сторонники не были полностью истреблены, и, поскольку Иудея – страна гористая, а рядом простираются обширные пустыни, уцелевшие легко находили убежища. Потом они собирались в банды и опустошали страну ужасающими грабежами. Все эти разрозненные группы сходились в приверженности учению Иуды Галилеянина, прикрывая свои злодеяния пылкой ревностью к защите общей свободы. Они объявляли себя посланниками Бога, призванными смыть позор порабощения, и угрожали смертью всем, кто оставался покорным Риму.