Арсений и Тихон выглядели жалко. Они битый час сидели на оббитой жёлтым бархатом кушетке и слушали бредни Ильи Багряновича о правильности высмаркивания в носовой платок. Врач очень живо демонстрировал различные потуги при высмаркивании и столь изысканно описывал цвет и консистенцию выделений, что тошнота сама собой подступала к горлу. Сдерживать позывы было трудно. Похмелье давало о себе знать. Братьев больше занимала дочь Ильи Багряновича, которая совершенно отвлечённо от происходящего занималась странными вещами. Она сидела на ореховом стуле и болтала ногами, будто маленький ребёнок, также беззвучно что-то напевала. Одновременно с этим она аккуратно раскладывала многочисленные медицинские и жуткие отцовские инструменты в строгом порядке, протирала их с любовью тряпочкой, опробовав их для начала на функциональность в своих пухлых ручках.
– И вообще, человек- существо выделительное! Вся суть в том, что он таки, зараза, не умеет правильно выделять! Надеюсь, я смогу научить благому делу! Должен успеть! -победоносно закончил речь Илья Багрянович, практически повысив голос до предела.
Он так проникся своей речью, что даже пустил слезу. Держиморды Логгина Затеевича, которые следили за порядком, громко захлопали в ладоши с открытыми ртами.
– Прошу вас, не стоит.-засмущался
Илья Багрянович и махнул резко рукой.
Аплодисменты прекратились. Врач резко развернулся к Арсению и Тихону. Те сразу встрепенулись.
– Ну, горемычные мои! Начнёмс! -рявкнул Илья Багрянович.
– Раздевайтесь до исподнего! -резко завизжала медсестра.
Арсений и Тихон никогда так быстро не сбрасывали с себя одежду.
– Пумс-пупу-пумс… И всех нас ждёт земля… -напел Илья Багрянович и азартно оглядел мужчин в исподнем.
Фёкла Ильинична зарделась от удовольствия, при виде обнажённых мужских торсов.
– Лечи их папа! Они такие больные! -истошно взвизгнула она.
Илья Багрянович схватил молоточек с резиновым бойком и стал охаживать осматриваемых лёгкими и резкими ударами в различные части тела. Братья были похожи на мучеников.
– Всё плохо! -резко выкрикнул в лицо Арсению Илья Багрянович и хлёстко ударил его по причинному месту молоточком.
Глаза Арсения сошлись к переносице.
Тихон заржал словно конь.
– А у вас, ещё прискорбнее! Практически конец! -крикнул в лицо Тихону врач и повторил хлёсткий удар на нём.