Раньше, вернувшись поздно, он заставал жену, спящую с детьми. Яркий свет лампы в комнате площадью в шесть татами лишь подчёркивал уныние. Теперь же, как бы поздно он ни пришёл, под лампой её белые руки ловко орудовали спицами, а на коленях лежал клубок цветной шерсти. Весёлый смех наполнял маленький дом за плетнём.
Но меньше чем через месяц Такэнака понял: оставить её у себя невозможно.
Жена, хоть и не выражала недовольства, явно была не в духе. За смехом Ёсико сквозила тревога. Родственники жены уже обсуждали эту ситуацию.
После долгих раздумий Такэнака устроил Ёсико в дом сестры жены – вдовы военного, жившей на пенсию и доходы от шитья.
Оттуда она ходила в женскую школу в Кодзимати.
С тех пор до нынешних событий прошло полтора года. За это время Ёсико дважды ездила на родину. Написала пять рассказов, один роман, десятки стихов и эссе. В школе она преуспевала в английском, и по совету Такэнаки купила в «Марудзэне» собрание сочинений Тургенева.
Первый раз уехала на летние каникулы, второй – по совету врача: из-за нервного расстройства и спазмов, похожих на истерические припадки, ей требовался покой в родных местах. Её комната в доме тётки – гостевая площадью в восемь татами напротив насыпи, где ходит электрический трамвай. Узкая улочка перед окнами всегда полна прохожих и шумных детей.
Рядом с простым письменным столом – книжный шкафчик, уменьшенная копия шкафа Такэнаки. На нём – зеркало, коробочка с румянами, флакон пудры и большая банка с бромом.
«От нервов, когда голова раскалывается», – объясняла она.
В шкафу – собрание Кёё, пьесы Тикамацу, учебники английского и новоприобретённый Тургенев.
Будущая писательница после школы чаще писала письма, чем сочинения. У неё было много друзей-мужчин, чьи письма приходили регулярно. Двое – студент Педагогического института и учащийся из Васэда – даже навещали её. В квартале Кодзимати среди девушек её типаж выделялся. Особенно на фоне дочерей местных купцов, сохранивших старомодный уклад.
«Сестра опять жаловалась на Ёсико», – говорила жена. «Мол, друзья-мужчины – это хорошо, но вот возвращаться затемно после прогулок в храм Симэй – уже перебор. Конечно, сама Ёсико тут ни при чём, но людская молва – страшная сила».
Такэнака неизменно вставал на защиту ученицы:
«Вам, старомодным, не понять! Стоит мужчине и женщине просто пройтись вместе – и сразу подозрения. Это ваши взгляды устарели. Нынешние девушки сознательны и поступают, как считают нужным».