Маме приходилось очень сложно со мной в детстве. Будучи эмигранткой из Испании, она в первое время еле сводила концы с концами. А тут еще и я с пищевой аллергией чуть ли не на все. Решением стала растительная еда. Не вся, но уже что-то. Итак, я стал веганом в четыре года. Я уже проиграл эту жизнь на самом старте.
То, что я веган, знало все мое окружение, но никто не придавал этому особого значения. Все постоянно забывали об этом. Даже Таша, моя коллега, с которой, как мне кажется, у нас взаимная симпатия. Это была самая прекрасная девушка на всей планете. Темная кожа, шоколадные волосы, вздернутый нос и кофейные глаза, которые она каждый день ярко подводила черным, как ее густые брови и ресницы, карандашом. Я понимаю, что звучу странно, описывая ее продуктами питания, но на горький шоколад и кофе у меня не было аллергии. Так что для меня это имело особый смысл. Смиритесь.
На моем столе лежал батончик шоколада Tablerone от Таши. Это были ее любимые сладости, хотя, глядя на ее фигуру даже не скажешь, что она была заядлой сладкоежкой. Помню, говорил ей, что у меня аллергия на молочный шоколад, но она пропустила это мимо ушей и приносила на работу мне каждый раз по батончику. Я относил все пожитки своей матери, которая заочно знала и обожала Ташу. Она называла меня оболтусом за то, что я в свои тридцать семь лет не могу осмелиться и позвать девушку на свидание.
Я боялся, честно говоря. Таша была крутой, а я… Я просто лузер. Вечно сижу в этом холодном и темном кабинете и ем одно и то же на обед, так как в противном случае рискую сам оказаться на одной из кушеток слева от меня. Но эта идея теплилась в моем сердце давно. Я бы позвал ее куда-нибудь в веганский ресторанчик, где мы оба могли бы поесть что-то и не умереть: я от анафилактического шока, а она оттого, что все невкусно. Я знал одно такое место в паре кварталов от нашего участка. Даже моей маме, заядлой мясоедке, понравился соевый стейк на гриле. Интересно, а Таше там понравится?
«Спроси и узнай», – твердил мне внутренний голос.
Но я не мог. Она была слишком хороша для моего мира. Не думаю, что ее подачки в виде шоколадок что-то значили. Она была мила со всеми.
– Чего грустишь? – услышал я громкий вопрос над своей головой, который вытянул меня из своих мыслей настолько быстро, что у меня чуть лапша не пошла носом.