Иван с Криулиными были соседями, их дома стоят напротив друг друга. Ребятишки одного возраста: три пары одноклассников. Договорились даже поженить старших детей. Ребята вместе по вечерам играли на поляне за деревней, катались на лодках по реке, учили уроки. Девчонки помогали друг другу вышивать, вязать.
Их выселение было ожидаемо. Отдавать хозяйство в колхоз, конечно, не хотелось. Захотел сохранить зерно, надеялся вернуться из ссылки, сухое зерно сохранится хорошо в ларях и сундуках. Не думал, что так все обернется.
Иван переживал за них больше, чем за других.
Каждая семья надеялась, что их новая власть оставит в своем доме, позволит быть единоличниками, но никто не был уверен в этом до конца.
Беда не заставила долго ждать. Знакомый мужик из партячейки предупредил, что партийное собрание утвердило на раскулачивание с выселением из дома семью Алексея в сентябре, а Ивана еще будут рассматривать.
– Спасибо Илье, что предупредил, хоть что-то соберем с собой в дорогу, – проговорил жене Алексей, не смея посмотреть в глаза.
Обещал ей, что дома оставят, уверял, что не кулаки, что не надо в колхоз вступать. Три раза вызывали на собрание партийной ячейки, убеждали вступить в колхоз, что это будет хорошее хозяйство, всем будет еда и деньги на зарплату.
– Не обижали Илью никогда, работал у нас каждое лето, деньги платили, кормили. Да и работал нормально, не ссорились ни разу, вот и предупредил. Что делать будем? – сквозь слезы спросила Екатерина Сергеевна.
– Все будут проверять, все узлы и сумки, предупредил Илья. В тайгу отвозят, лес валить. Можно взять еды, питья, одежды. Тяжести не надо брать, придется где-то нести на себе. Нас много, всем по сумке, еще маленьких ребят нести, – рассуждал глава семьи.
– Сварю картошки, яиц. Молока нальем в бутылки, огурцов положу. Хлеба сколько разрешат на семь человек. Разложим на всех, вдруг где-то разделят нас с ребятами, чтобы у каждого была еда, – распланировала хозяйка, взяв себя в руки.
– Девчонки, собирайте каждый себе узлы, ребятам помогите. Теплое надо все взять, больше на себя надеть, – дал наказ отец детям.
Молва быстро разошлась по деревне. Уважали и жалели семью, многие насмелились, пришли попрощаться. Плакали, даже рыдали, не могла удержаться и хозяйка. Екатерина брала из серванта посуду и раздавала соседкам на память: ложки, небольшие чашки из сервиза. Раздала платки, небольшие шали.