Борька запустил руку в то место, куда показал отец, и уже через пару секунд радостно закричал:
– Да, вот оно! Чувствую! Сейчас, секундочку, – он высунул язык, прикусив его губами, – вот!
Борька достал пожелтевший бумажный конверт. Конверт этот был не почтовый, а самодельный. На лицевой стороне была пером сделана надпись:
«Гор. Ново-Николаевскъ Томской губ. 14 Сибирскiй стрелковый запасный батальонъ, мл. офиц. 13 роты Д.С.»
Ниже был указан адрес получателя:
«Петроградъ, село Рыбацкое, Шлиссельбургскiй пр. 11, Антонине Григ. Чириковой»
Справа была написана дата:
«2 марта 1915 г»
На обороте были нарисованы четыре крестика, похожие на букву «Х», которые, как знал Борька, раньше обозначали поцелуи.
– Вот это находка! – растерялся отец, – Лора, посмотри!
Все трое устроились на диване и внимательно осмотрели находку.
Конверт был запечатан. Однако, марки и штемпеля на нём не было. Это говорило о том, что отправить его не успели. Или не смогли.
– Мам, пап, смотрите! – Борька поднял конверт над собой, чтобы посмотреть его на свет.
В конверте было письмо. Бумага плотная, но тем не менее, можно было различить содержимое конверта.
– Ребята, ну вы кладоискатели! – вынесла вердикт мама.
– Лора Николаевна, – парировал отец, – мы ещё и не на такое способны!
– Как поступим? – осторожно спросил Боря.
В воздухе повисло раздумье. С одной стороны, это ведь было личное письмо. А такие вещи читать и вскрывать нельзя по всем самым строгим законам порядочности.
Но с другой стороны, это ведь почти что клад? Да и людей, которые писали друг другу в то время, скорее всего уже не сыщешь. Им уже далеко за семьдесят. Если они вообще живы…
Взвесив все «за» и «против», семейный совет принял решение конверт не вскрывать.
– Я знаю, где это! – сказала мама, – В детстве мы с папой и мамой бывали в Рыбацком. Это совсем рядом от нашего домашнего адреса в Ленинграде. Правда, я не помню, что бы там были дома, которые могла бы сохраниться. До Революции на том месте были деревянные дома, это у реки. Но возможно я ошибаюсь, и адресат по-прежнему живёт там. Хотя война и Блокада, вполне возможно…
Мама не договорила. Глаза у неё стали совсем мокрые. Она отвернулась в сторону и вытерла покатившуюся по щеке слезу.
– Лор, ну чего ты… Не надо… – папа обнял маму и поцеловал её руку.
– Да это я так. Вспомнила кое-что. Ладно, забыли – ответила мама.