– Нешто же вы собрались ради одних только страшилок здешних туда ехать? Вот еще блажь! Оно бы еще ладно, когда у вас там иные дела есть, а так…
– А и пешком дойти не так и далече – не более пяти вёрст, за пару часов дошагать можно. Мы вот ходим. А уж обратно и повозку нанять! – вставил Рихар.
В это время до сей поры молча следившая за разговором Карина фыркнула:
– Что-то вы, ребята, какие-то мутные, а?
– Почему это мы мутные, а, красавица? – обиделся Рихар. – Лучше давай – мы тебе свежий травень заварим?
– Не-ет! – отрицательно помахала Карина указательным пальцем. – Я сюда шла-а-а, и думала: не угостят ли девушку травнем. А теперь – не хочу.
– Ладно, это лишнее, – Эрвин мягко отодвинул Карину назад. – Так ты можешь просто сказать: какая связь между кем-то большим, который через лес ломится, и вашей этой сказкой?
– Это не сказка! – решительно возразил Ефан.
– Это, скорее, придание! И оно не наше! – поддержал его Рихар, и, видимо, почитая вопрос проясненным, отошел к поленнице с дровами.
– Между. Этим. Преданием. Про колдуна. И тем. Кто. Ходит. По лесу! – отчеканила Николь.
Ефан тяжело вздохнул.
– Ну что тебя так заинтересовало? Ну, подумаешь? Эвон какой ерунды люди не пересказывают… Ну, говорят, вскоре после восстания окоёмов, то есть, значит, лет 80 или 85 назад, жил тут один странный человек. Особняком жил, на выселках. И почитали того человека местные жители колдуном. Всё хотели, чтобы он ушел. И как-то он что-то им сделал – тут по-разному всякий рассказывает, что именно… А правда сделал, или это показалось только – теперь уж не узнаешь! И вот тогда собрались местные толпою, пошли – и заперли этого человека в его доме и так сожгли. Делов-то…
Ефан помолчал, подумал, глядя куда-то вдаль, потом продолжил:
– Время-то какое было? Жестокое. Во время восстания окоёмов крови много пролилось в этом воеводстве. И потом, когда порядок наводили, тут не церемонились. Вешали, расстреливали, просто саблями рубили. Ну и этого вот так. А он, как в доме заживо сгорал – кричал оттуда. Страшные проклятия кричал. Что спустя десяток лет поселится в этом краю погибель, что сживет со свету всех тех, кто его сжигал. А народ тут такой, к этаким посулам чувствительный: проклятие мертвеца, что вы – сбудется непременно!
– Отчего же они ему дали такое кричать, а не пристрелили его сразу? – очень рационально подошла к вопросу Николь. – Сжечь можно было потом и труп.