– У нас всего неделя, – сказала мне утром Мики, догадавшись, что я собираюсь отчитать дочь. – Не надо ее портить.
Я вышел из конторы раскопок, добрался до места, которое мои коллеги называли мусорной ямой; дочь и внучка, сидя на берегу, просеивали ил. Попутно Клара рассказывала Юми об охоте на тюленей.
– Хочу нарисовать Клару и Юми вот так, вместе, по колено в грязи, – сказала, остановившись у меня за спиной, жена. – Для следующей выставки. Может, это напомнит Кларе, что они нужны друг другу.
– Просто идеально, даже слишком, – ответил я.
– Дедушка, смотри, я огромная какашка! – закричала Юми.
После Мики забрала Юми в мотель мыться, а я попросил Клару задержаться и поговорить со мной.
– Мать сказала, когда мы тут закончим, ты ненадолго приедешь домой.
– Максимум на неделю. Я же рассказывала тебе, что в Сибири кое-что намечается.
– Ты же видишь, как Юми по тебе скучает.
Клара стояла возле одного из складных столов, выстроившихся по краю мусорной ямы. На них лежали найденные артефакты. Она, не отрываясь, смотрела на деревянную куклу размером не больше банки газировки.
– Я делаю это для нее, – сказала она.
– Конечно, я понимаю, – ответил я.
Я всегда гордился тем, что мою дочь волновали судьбы мира. После уроков она всегда смотрела новости, искала в Интернете информацию о катастрофах, войнах, ненависти и несправедливости и все записывала в разноцветные тетрадки. Однажды я спросил, зачем она это делает, она же ответила, что хочет все задокументировать, ведь этим никто не занимается, и мы совершаем одни и те же ошибки по кругу: ненависть к соседям и жажда творить несправедливость струятся по нашим венам, пока не рухнет очередной шельфовый ледник или не вымрет еще одно животное. «Все связано», – сказала она. А я ответил: «Но ты одна, и жизнь у тебя тоже одна».
– Ты бы очень хотел, чтобы я вернулась домой, верно? Преподавала на твоем факультете? Каждый день забирала Юми из школы и притворялась, будто все будет хорошо? – она помахала в воздухе деревянной куклой, не отводя глаз от ее грубо вырезанной улыбки. – Знаешь, жизнь у ребенка, который с ней играл, была нелегкая. И скорее всего, очень короткая.
– Я просто хочу, чтобы Юми провела детство рядом с матерью, – сказал я.
– Не вам с мамой меня учить, как заботиться о ребенке.
– Это несправедливо.