Ночью дул ветер с ледников, трепал палатку, попискивали мыши возле продуктов, ухала на скалах сова. Алик курил, выглядывая из-за полога, осторожно стряхивал пепел в спичечный коробок. Немного жаль было пропитых денег, не совсем приятно вспоминался загул, но он снова был в горах, и от сознания, что в город его потянет нескоро, на душе было легко и спокойно.
Сквозь шум ветра и клокотание ручья он вдруг уловил странный звук, похожий на приглушенный человеческий голос. Осторожно вылез из спальника, откинул полог палатки, вглядываясь в ветреную темень, прислушался. Мерцали размазанные облаками звезды, луны не было. Звук повторился. Хрустнула ветка, светлячком мигнул вдали луч фонарика, потом еще раз, уже ниже. Кто-то переходил ручей. Алик сплюнул от досады: вот тебе и тихое место – даже по ночам кто-то шляется.
Он проснулся в сумерках от далекого хлопка выстрела, и тут же громче отозвалось у скал эхо. Кашляя и зевая, Алик вылез из палатки. Весенняя свежесть пахнула в лицо, зябко потекла под одеждой. Прозвучал еще один выстрел, затем охнуло эхо в той стороне, где ночью укала сова. Алик вытащил из-под одежды двенадцатикратный бинокль, чуть поднялся по тропе, волоча за собой меховой жилет, сел на него, упершись локтями в колени, стал осматривать склон. Двое охотников копошились у кромки снега, возле одинокой ели. Кого-то они там подстрелили. Алик спустился к лагерю, выплеснул из котелка остатки вчерашнего чая, зачерпнул воды из ручья и стал разводить костер. Позавтракав, закурил, откашлялся и вернулся к меховому жилету, на котором лежал бинокль.
Двое вверху тоже развели костер. Алик представил себе булькающий котелок с мясом, и его рот наполнился слюной: давно не ел свеженины. В общем-то, он мог спланировать сегодняшний разведывательный маршрут и через этот костерок. Если возле него сидят браконьеры – на несколько килограммов дичины можно рассчитывать, ну а если это охотинспекторы или егеря – так при нем ничего незаконного нет и документы в порядке.
Алик сунул в рюкзак жилет, котелок, пачку чая, полбулки хлеба, повесил бинокль на шею и перепрыгнул ручей. На склоне он быстро нашел ночные следы: один в литых сапогах, другой в рифленках – странная компания. Его заметили метрах в трехстах от костра. Снизу уже без бинокля было видно, что двое сидят возле туши убитого марала. Алик поднял руку, заверяя в добрых намерениях, но тот, что был в литых сапогах, высокий и худой, стал перезаряжать ружье стволами в его сторону. Второй поднялся и тоже подхватил дробовик. Совсем невоспитанные ребята – не лесные люди.