– Черта лысого! – прохрипел Алик, упрямо поднимаясь на склон: – В обратную сторону все равно не пойду!
Видимо, стрелок хотел заставить его вернуться тем же путем, которым он пришел, затем, будто засомневавшись, выпустил еще одну пулю и нехотя согласился с упрямым путником. Не отдыхая, Алик вылез на скалистый отрог хребта. Солнце висело уже высоко и не мешало смотреть в ту сторону, откуда стреляли. Он вытер рукавом пот с лица, вытащил бинокль и стал внимательно разглядывать противоположный склон: скалы, пятаки еловых колков. Где-то там прятался стрелок и наблюдал за ним. Их разделяло километра полтора – попасть в него из малокалиберной винтовки с такого расстояния было невозможно. Алик встал в полный рост, надеясь спровоцировать стрелка на выстрел, но тот затаился.
Можно было пройти по верхам отрога к водораздельному хребту и спуститься к ручью, который он видел вчера снизу. Можно, скрываясь за скалами, выбраться к куполу той самой Чертовой башни, возле которой снижался вертолет, но время подходило к полудню и очень хотелось пить. Стрелок мог быть заскучавшим шутником или сборщиком мумие, не желавшим раскрывать свои места, но мог и убить. Алик закурил, сунул бинокль в рюкзак, посидел на теплых, нагретых солнцем камнях и стал спускаться в ущелье Байсаурки.
Прошел день и другой, настроение было паршивым, не принимала Алика территория, а снаряжение и продукты были заброшены, все в долг, под будущие заработки. По-хорошему, нарезать бы машину травы и бежать отсюда, но у эфедры период цветения – не примут ее в конторе. Надо было ждать до июля, а строиться сейчас – потом будет некогда. Да и куда бежать? В бригаду, с ее вечными беспорядками, разборками? Уж лучше остаться и потерпеть, а там, глядишь, освободится какой-нибудь отдаленный участок.
Он сидел возле костра и думал. Между тем кто-то в его отсутствие побывал на таборе, наследив рифлеными альпинистскими ботинками сорок шестого размера. Такие ботинки из двойной кожи, со сменной привинчивающейся подошвой, Алик видел в прошлом году в «Спорттоварах». На туристском жаргоне – вибрамы, были ему и дороги и ни к чему, он предпочитал зимой и летом литой резиновый сапог. Алик осмотрел вещи и продукты – ничего не тронуто, похоже, в них даже не рылись. Но двойные вибрамы внимательно изучали его стоянку, заглянули в палатку. Такого осторожного обыска ему еще не устраивали.