– Я даже не подумала, к чему это все приведет, – неморгающими глазами смотрела на Веронику Теона. – Я полагала, что делаю добро.
Вероника, до этого говорящая ласково, с заботой в голосе, возмутилась:
– А что, кроме добра, ты сделала?! Теона, ты хоть понимаешь, скольких девушек ты освободила от несправедливого рабства перед станком, скольким дала шанс обрести счастье, любовь, прожить наполненную яркую жизнь?
– Но священники, Ткачихи, Бон… столько всего придется менять… не всем понравится лишиться избранности.
– Священники достаточно заработали на страхе людей перед Сестрами, Ткачихи со временем успокоятся, а у Бона появился шанс, которого он так ждал: показать всем вокруг, из чего он сделан и чего он стоит как король. Я помню, что была против ваших отношений, но хочу тебе признаться, девочка, тут я тоже оказалась не права. Наследник престола своей стойкостью удивил даже меня.
– Я бы так хотела ему помочь… – задумалась Теона.
– Если ты правда хочешь ему помочь, то найди и верни свое место в этом мире. Все, что он делал, конечно, было во благо страны, но мы все понимали, что на самом деле он старался это для того, чтобы тебе было куда вернуться.
– Но и я… я сделала все, чтобы… – Теона уткнулась в плечо наставницы. – Я сделала все, чтобы вновь оказаться здесь, а теперь я правда не знаю, не понимаю, кто я…
Видящая обняла Ткачиху и крепко прижала ее к себе.
– Ты – та самая девочка, которая стала мне роднее всех на свете. Ты племянница самой смелой воительницы, которую я знаю, и сестра ее бравого сына. Ты любимая девушка короля, ради которой он был готов пожертвовать жизнью, и ты та, что смогла переткать нить судьбы мира. Мне жаль, девочка, но у тебя уже вряд ли когда-нибудь снова получится стать той скромной малышкой, замирающей при любой опасности. В тебе кровь древнего бога, ты своей рукой вносила записи в священную Книгу Времени. Ты пропала на полгода и вернулась, не сказав ни слова о том, что с тобой было на той стороне.
– Я…
– Я не тороплю тебя, девочка, я знаю, каково там и что оттуда не получается вернуться полностью.
– Знаешь? Ты была в Доме-без-границ? – опешила Теона.
– А он тебе не рассказывал?
– Белый?
– Да, Валентин…
– Я знаю только, что он чем-то очень тебя обидел. И стоило мне лишь упомянуть твое имя, как он вздрагивал и оглядывался, будто боялся, ну, или надеялся, что ты покажешься.