На лице Хрустальной Леди вначале появилась едва заметная самодовольная улыбка, а потом Вероника расхохоталась. Она смеялась как никогда прежде, так свободно, чисто, заливисто, что не верилось, что это был ее настоящий смех.
Строгая, своенравная, смелая, напористая – такой была Вероника, но хохотушкой – никогда. Теона невольно подхватила настроение наставницы и тоже захихикала, вспомнив, как специально несколько раз упоминала Видящую в разговорах, чтобы посмотреть на эту странную реакцию Великого Белого. Думала ли она когда-нибудь, что сможет запросто смеяться над Великими? Да уж, за последние два с половиной года, которые она прожила у них в гостях, многое из того, что раньше было покрыто ореолом тайны и божественных начал, перестало быть для нее таковым.
– А он все еще трет ухо, когда пытается соврать? – сквозь смех спросила Вероника.
– Ой, да. Мне, правда, потребовался почти год, чтобы понять эту его особенность. – Теона рассмеялась еще громче и закрыла ладонями глаза, вспоминая этот неосознанный жест Валентина, но, когда убрала руки, поняла, что на лице Вероники не осталось и следа от прежней веселости.
– Год? Но тебя же не было всего шесть месяцев…
Теона ойкнула, поняв, что проговорилась. Ее сердце забилось в груди точно мышь, загнанная в клетку. Но, может, так даже лучше, пускай все закончится, пускай все узнают… Она зажмурила глаза и глубоко вдохнула, набираясь смелости, чтобы начать рассказ, но в замершей тишине давно начавшегося утра послышались приближающиеся шаги.
Теона и Вероника заговорщически переглянулись. Они поднялись с пола и на цыпочках стали красться вдоль стены. Конечно, трагедии бы не случилось, если бы кто-то из слуг застал их посреди дворца в торчащих из-под халатов ночных рубашках, но почему было не сыграть в прятки? В последнее время Теона была такой серьезной и столько думала о прошлом и будущем, что иногда становилась сама себе противной. Ей хотелось вернуть легкость и веселье, которые, несмотря на тоску по Бону, в какой-то момент стали ее спутниками в Доме-без-границ, но куда-то исчезли после возвращения. Как будто она по привычке выстроила вокруг себя стену. Только теперь эта стена загораживала ее не от принца, а от радости.
Вероника шла первой и оборачивалась на Теону, прикладывая палец к губам, если подопечная начинала топать слишком громко. Теона, хихикая, спешила за ней. Но чужие шаги становились все громче, и тогда девушки, уже не особо стараясь остаться незамеченными, побежали к главной лестнице, которая вела на второй этаж.