– Видишь ли, мы создаём правила и законы, словно паутина, которая обвивает нас всё плотнее. Это наш способ справиться с тем, что внутри. Наши внутренние демоны держат нас на коротком поводке, и только благодаря этому цирку под названием цивилизация мы не рвёмся в клочья.
Он снова замолчал, погружаясь в свои мысли, а затем, словно очнувшись, продолжил:
– Но знаешь что? В этом есть ирония. Эти самые системы, которые должны нас ограничивать, иногда становятся клетками, из которых мы не можем выбраться. Мы так боимся своих внутренних зверей, что создаём тюрьмы для самих себя. И, в конце концов, мы забываем, что это мы сами всё это построили. Мы забываем, что ключи от этих клеток всегда были у нас.
С этими словами он посмотрел прямо на Остапа, как будто пытаясь заглянуть ему в самую душу, проверить, поймёт ли тот, о чём он говорит. В его виде был вызов, но не агрессивный, а скорее приглашающий к размышлению.
Остап смотрел на Платона полузакрытыми глазами, словно сквозь плотную завесу своих мыслей, которая отделяла его от внешнего мира. Его взор проникал глубже, чем могло показаться на первый взгляд, пытаясь разглядеть то, что скрыто за словами Платона, увидеть истинное лицо того, кто перед ним. Остап начал мысленно рассуждать, с лёгкой насмешкой на лице.
– Душа и мозг, системы и инстинкты, – пробормотал он про себя.
– Он словно забыл, что все эти размышления – это всего лишь игра слов, которая затягивает нас в лабиринт собственного сознания. А что, если этот лабиринт – просто иллюзия, созданная нашим же умом, чтобы мы не видели простую правду?
Остап наклонился вперёд, его глаза стали узкими щелочками, через которые он смотрел на мир, как через щель в двери. Он пытался вспомнить, когда именно они начали забывать о простоте жизни, о тех моментах, когда не было ни душ, ни мозгов, ни систем, а только чистое бытие.
– А что, если Платон прав? – продолжил он. – Что, если эти системы действительно помогают нам обуздать наши тёмные стороны? Но тогда возникает другой вопрос: а не являются ли эти системы ещё одной формой тирании? Может, мы просто заменили одну клетку на другую, более сложную и изощрённую?
Он вновь посмотрел на Платона, на его спокойное лицо, за которым скрывался целый мир размышлений и сомнений. Остап понимал, что в их бесконечных спорах и поисках истины было что-то большее, что-то, что выходило за рамки простого человеческого понимания.