Остап, погружённый в свои мысли, говорил медленно.
– На твой вопрос, смог ли я сохранить душевное счастье, ответ будет нет. Всё, что осталось, – это слабые отголоски той неосознанной силы духа, которую я когда-то знал. И даже эти отголоски редки, как призраки, возникающие лишь в самые неожиданные моменты.
Платон смотрел на Остапа, пытаясь осмыслить его слова.
– Пытаюсь создавать, как и все люди. Но это всего лишь прелюдия для мозга. Есть желание, но нет свободы действия. Стремление – да, но где радость от совершения?
Остап вздохнул.
– Творчество – удивительный процесс, который обещает огромное удовлетворение. Но как часто мы сталкиваемся с внутренними барьерами, преграждающими путь к раскрытию нашего потенциала. Мы боимся неудачи, критики, не верим в свои силы. И вместо того, чтобы наслаждаться процессом создания, мы погружаемся в тревогу и неуверенность.
Платон задумчиво смотрел на Остапа.
– Потому что всё явное общественное является изведанным, а не изведанное общественное приносит печаль, а не явное является сложным для тела и мозга. Мы живём в обществе, которое диктует нам определённые правила и нормы. И часто эти нормы ограничивают нашу свободу самовыражения.
Остап кивнул.
– А почему так происходит? Почему люди в более позднем возрасте несчастны? Кто ответит мне на этот вопрос? Это действительно интересный феномен. Казалось бы, с возрастом мы становимся мудрее, опытнее, достигаем определённых успехов в жизни. Но при этом часто теряем ту радость и лёгкость, которая была присуща нам в молодости.
Платон задумчиво смотрел вверх, словно ища ответ.
– Думая, что, принимая общественное понимание правил счастливого времяпрепровождения, загоняя себя в рамки стандартов, появится некое чувство удовлетворения собственных желаний, а по факту это приводит лишь к появлению ширмы между мозгом и душой.
Остап продолжил:
– Сходить в ресторан, где каждое блюдо вызывает больше восторга, чем сам человек; купить одежду по-новому, краткосрочному тренду; посмотреть очередной сериал или фильм, где на каждое твоё потенциальное действие уже есть готовый ответ и шаблон поведения. Всё это приносит мимолётное удовольствие, но не заполняет ту пустоту, которая гложет нас изнутри.
Платон понимающе кивнул.
– Пять дней в неделю мы живём в состоянии отчуждения, будто запертые в клетке. Настоящие мы просыпаемся лишь в пятницу или субботу, надеясь, что выходные вернут нас к жизни. Но разве не должна вся наша жизнь быть наполнена смыслом и радостью, а не только эти два коротких дня?