– Война… проклятая! Сколько подушек опустели, сколько матерей в горе остались! Фашисты проклятые! Гады! Сам друзей хоронил, скольких оставили на полях сражений… – вдруг помрачнев, воскликнул Эркин, глядя себе под ноги.
Услышав его слова, Батыр и Шакир акя, которые о чём-то беседовали, замолчав, взглянули на ребят.
– А Касым? Рустам? Санджар как? Они вернулись? – подняв голову и посмотрев на друга, спросил Эркин.
Зухра и Мехри опа готовили под навесом в казане. Карина почистила картошку, промыла её и оставив на столе, застеленном старой клеёнкой, ушла в дом, правда, нет-нет, но подходила к окну и сквозь занавеску поглядывала на Эркина. Девушка ещё не совсем осознавала, что парень ей явно понравился.
Эркин не мог не понравится, статный, высокий и широкоплечий, грудь в орденах, чернобровый, глазастый парень, с шевелюрой чёрных, вьющихся волос, коротко подстриженных, в школе его многие девушки любили. Но в те годы, девушки были застенчивые, стеснялись проявлять свои чувства, а Эркин, он и вовсе не думал про любовь, странно, но парень мечтал стать врачом. Откуда пришло такое решение, он бы и сам не ответил, но закончив школу, почти со школьной скамьи, ушёл на фронт, где впервые ощутил вкус любви, вкус поцелуя и нежных прикосновений женских рук и губ. Правда, он так и не полюбил, но забыть ту хрупкую, юную сестричку Тоню, он не сможет никогда.
– Рустам вернулся без левой руки, Санджар и Касым… в сорок четвёртом похоронка на них пришла, Касым погиб смертью храбрых под Винницей, Санджар на пол года позже, где, точно и не знаю. А собрать оставшихся ребят, нужно! Непременно нужно! Вроде все, кто в живых остался, вернулись. За тебя волновались, но и ты смерть обманул. Чем займёшься? Я устроился работать с твоим отцом, выучился на помощника машиниста. Впрочем, учился на ходу, так… типа курсы прошёл, правда, меня ещё не ставят на пути, но обещают со следующего месяца, сначала на местные дороги, в Фергану поедем, а когда пройду испытательный срок, может и в Россию буду ездить, – сказал Мумин.
Но казалось, Эркин его не слушает, нахмурившись, он думал о своём, вспоминая бои и однополчан, тяжёлое ранение и операцию без наркоза.
– Можно крышку закрыть, пусть томится, а мы пока ачукчук сделаем. Я сейчас, помидоры с огорода принесу, а Вы пока лук порежьте, Мехри опа, – попросила Зухра.