Кто-то связывал уже лавры в венок, кто-то цитировал сказанное, кто-то тихо зубрил, бормоча под нос: «Первопричина всего будет бог… но потребны богатство и знатность…»
Вдруг сумрачный муж в стороне заявил: – Я считаю иначе.
– Ну-ка! – воскликнули все. – Говори, Пиррон-скептик!
– А ничего я не знаю и ни во что я не верю. Всякому слову найдётся обратное. Нет добра, нет и зла. Будь они – они были бы одинаковыми для всех. Мы же видим обратное, потому что их нет. Повар великого Александра отогревался в тени, мёрз на солнце. Нашему Диогену за благо казалось тому же великому Александру сказать, чтобы тот, заслоняющий солнце, посторонился. А Аристотель служил при дворе Александра.
– Хвала, Пиррон! Слава!
– Благо ли некий поступок или он зло, я не знаю, и потому что добра и зла нет, и по многим ещё основаниям. Ничего я не знаю. Даже не знаю, знаю я или нет в самом деле. Впрочем, хоть говорю, что не знаю, но не возьмусь утверждать, что не знаю действительно.
– Аристотель, сойди! Подымайся, Пиррон!
– Вы находите разницу, быть вам над или под. Мне без разницы, быть над вами или под вами, – вёл речь Пиррон, тем не менее восходя по ступеням. Некогда Анаксарх, мой учитель по философии, оказался в болоте. Я прошёл мимо, даже не слушая его криков о помощи, вот оно как.
– Восхитительно!
– Раз нет добра или зла, нет вообще ничего, стало быть, то зачем, я подумал, ему моя помощь, если нет жизни и смерти. Смерть, может, есть жизнь, а жизнь – смерть. Эпикур, ценя жизнь, учит, что смерть есть бесчувствие. А Сенека зовёт эту жизнь смертью в преддверии истинной жизни. Он бы обрадовался покойнику, причастившемуся к посмертному благу жизни, а Эпикур опечалился бы, что покойник утратил со смертью все блага жизни. А я? – молвил тихо Пиррон. – Я не знаю, есть я или нет. Если чувствовать – значит жить, то тогда не Гомер ли живописал нам Аид, где умершие чувствуют многократно острее? Я чувствую, что я есть, но наличествует ли природа моя – или же отражается в этой жизни, как утка в воде, я не ведаю.
– О, божественно!!! – закричало собрание.
– Я сейчас буду стукаться головой обо что-нибудь, потому что не знаю, нужно ль это или не нужно, выгодно или невыгодно. – И действительно, застучался, да сильно; кровь залила пьедестал. В рукоплесканиях, в воплях полного восхищения лишь один человек подбежал и подставил под лоб мудреца свою руку.