– Прочь, безымянный! – остервенилась толпа. – Лавры, лавры Пиррону!
Глас безымянного был неслышен: – Остановись, Пиррон! Ты не знаешь, как быть, и не знай, это вовсе не главное. И пойдём прочь отсюда. Я накормлю тебя фигами. Ну, пойдём!
– Я не знаю, как угодить им, – рыдал Пиррон, позволяя себя увести. – Их ничем не насытишь.
Вика поддерживала мудреца тоже, слушая, что говорит, отстраняя мешающих, безымянный: – В каждом из вас царство истины! Слушайте дух, что внутри вас. Не пожирайте друг друга. И полюбите друг друга!
– Дай нам Пиррона, болтун! – бесновалась толпа. – Пусть убьёт себя и докажет себя! Убирайся от нас и болтай свой чувствительный вздор дуракам!
– Отряхните с себя ваши знания. Лучше б вы были дети! – Он продолжал, но чем больше он говорил, тем сильней раздражалась толпа.
Вдруг внимание всех привлёк стук. На пьедестале стучал в мрамор камнем очередной краснобай, самовольно поднявшийся, пока все отвлеклись на Пиррона и безымянного. Он чуть грассировал и, казалось, был Вике знаком.
– Заявляю: учение повегяется делом. Пусть бы газбил себе лоб Пиггон – вот и вся философия этих пиггонов. И философия многих и многих словесных газвгатников. До сих они миг объясняли, путаясь и иггаясь в словах, а миг нужно менять!
– Ну же, дальше!! – стонали все в предощущении грандиозных открытий.
– Я повтогяю: менять – и никаких колебаний. Пегефгазигуя безымянного: кто не снами – тот пготив нас. Пегевегнуть нужно миг – с головы на ноги. Словоблудием гогу не сдвинуть. Эга словесных дебатов и кгаснобайства пгошла. Достоянием настоящего стала пгактика и ещё газ она!
– А-а-а!! Как лучезарно, как ясно!!
– Поэтому, исходя из потгебностей нынешнего момента идеалистов пгошу отойти, матегалистам же сплачиваться под моим пьедесталом. Лозунг момента: миг есть матегия, наше дело её изменять! Лейбниц, Платон и вы, Каутский, что такое? Назад! Газмежёвываемся бесповоготно!
Сборище разделилось; взявшие верх аплодировали, свистели и сквернословили, угрожая противникам; длинные тени вытягивались на восток, и по ним кралась тьма.
– Лучше меньше, да лучше. Но пгиступаем к богьбе, к выкогчёвыванию софистических домыслов и гностической тагабагщины. Наши цели ясны, наш путь пгям, и пгиступим.
В сумраке раздались стоны и стуки, и восклицания боли и ярости. Освещённый последним лучом пьедестал руководствовал битвой.