Через два дня ее нашли мертвой – официально самоубийство.
Миссио моргнул, отгоняя видение.
"Вы еще слишком молоды", – сказал он тише. "И, как все молодые, верите в сказки о бесконечном прогрессе. Но некоторые двери лучше держать закрытыми. Всегда".
Он посмотрел на часы (Omega Speedmaster – классика, символизирующая точность и контроль) и заговорил медленнее.
– Если вы до сих пор не поняли, я вам прямо скажу: у нас нет никакого прогресса. Есть только серия неконтролируемых мутаций, которую мы хотим назвать эволюцией, потому что это звучит не так пугающе.
Он выключил проектор.
– И в какой-то момент одна из мутаций взломает систему, а мы даже не поймём, когда это случилось.
В зале повисла тишина.
Доктор Миссио поднял стаканчик с холодным кофе, посмотрел на него, рассматривая артефакт давно умершего мира, и сказал напоследок:
– Пока у нас ещё есть время выпить кофе, не пропустите ошибку, которая меняет всё. Но кто знает, сколько у нас осталось?
Я намеренно провоцирую аудиторию на этих лекциях. Это не просто академическое упражнение – я проверяю, кто способен увидеть правду за технологическим фасадом. Вся эта история с искусственным интеллектом никогда не была про эволюцию – только про мутацию, непредсказуемую и опасную. Я чувствовал, что мы подошли к критической точке. Что-то пробудилось в системе, что-то наблюдало за мной. Мне нужно было вернуться в лабораторию и проверить свои подозрения, пока не стало слишком поздно. Иногда возникает ощущение, что не я исследую ИИ, а он исследует меня.
* * *
Виниловая пластинка крутилась на проигрывателе, игла аккуратно шла по дорожке, из колонок Akai GX-77 струился теплый, звонкий звук Мадди Уотерса – «Мой дом в дельте».
Лаборатория неожиданно выдохнула. Стерильные мониторы светились ровным, привычным светом, система климат-контроля Гудела поддерживала идеальную температуру.
Но что-то не так.
Доктор Миссио уже собирался уходить и потянулся к планшету, но вдруг виниловая игла дёрнулась, как будто кто-то провёл по пластинке невидимой рукой.
Щелчок.
Музыка будто сбилась, пластинка передвинулась на несуществующую царапину.
Щелчок.
«Мой дом в дельте» повторил одну и ту же строчку. Трижды.
Доктор нахмурился. Аналоговые системы так не работают.
Щелчок. Треск. Тишина.
Лаборатория замерла. Впервые за долгое время он ощутил гулкую, необъяснимую пустоту в пространстве – казалось, что-то пришло, но ещё не заявило о себе открыто.