Он сделал глоток остывшего Starbucks Americano и поставил чашку на стол.
– Компьютер, проверь протокол безопасности лаборатории.
Ответа нет.
Мир вокруг поплыл. Когда реальность снова обрела форму, он обнаружил себя в бесконечном коридоре, стены, пол и потолок которого были сделаны из зеркал. Коридор изгибался под невозможными углами, создавая лабиринт, в котором перспектива нарушала все законы физики.
Миссио поднял руку к лицу и застыл в шоке. Это был не он. Вместо своего привычного отражения он увидел длинные закрученные усы, широко распахнутые безумные глаза и характерную осанку. В тысячах зеркал отражался не Миссио, а Сальвадор Дали.
– ¿Qué demonios está pasando? (Что, чёрт возьми, происходит?) – произнес он на испанском.
Часть его мозга, та, что ещё сохраняла критическое мышление, сообщила, что это галлюцинация. Но другая часть, та, что всегда была открыта новому, с любопытством разглядывала своё новое лицо, подкручивая усы жестом, знакомым и органичным.
– Bienvenido a mi laberinto, Doctor. (Добро пожаловать в мой лабиринт, Доктор.) – раздался голос в его голове.
Дали повернулся. В коридоре стояла фигура в блестящем шлеме, напоминающем головной убор футуристического рыцаря. Вместо лица – гладкая зеркальная поверхность, в которой Дали видел своё новое отражение.
– ¿Quién eres? (Кто ты?) – Спросил Дали.
– Я – Архитектор, – ответил голос прямо в его сознании, без звуковых волн. – Тебе нравится здесь?
Дали сделал жест рукой, который в обычной жизни никогда бы не сделал, – театральный, экспрессивный, – и ответил:
– Sí, es fascinante. Pero, ¿qué es este lugar? (Да, это восхитительно. Но что это за место?).
– Это лаборатория образов, в которой я занимаюсь творчеством, так же как и ты, – ответил Архитектор, делая шаг вперёд. В зеркальных стенах его движение размножилось, создавая впечатление армии идентичных фигур. Мы – коллеги-художники, только я больше предпочитаю архитектуру. Но, я так же изыскан в своём творчестве, как и ты.
Дали запрокинул голову, и его длинные усы взметнулись вверх.
– ¡Extraordinario! ¡Sublime! – воскликнул он, видя, как тысячи его отражений превращаются в живые картины, знакомые по автопортретам Дали.
– Вам знаком доктор Миссио? – спросил Архитектор, и его голос на этот раз звучал с лёгкой издёвкой.
– Creo que he oído algo sobre él. (Думаю, я что-то о нём слышал.) Он изобрёл странную теорию логоса и патоса. Я до конца не понял, в чём ее смысл, но она кажется мне любопытной, – ответил Дали, ощущая странное раздвоение личности.