– Ты серьёзно собираешься крышевать эту Элис, если она справится? – спросил кто-то из толпы, лениво перебирая карты в руках.
Макс рассмеялся, сплюнул зубочистку на стол и медленно поднял взгляд на задавшего вопрос.
– Ты что, придурок? – его голос звучал насмешливо, но в глазах мелькнула ледяная жёсткость. – Когда я вообще держал своё слово? Пусть эта дурочка сделает, что мне нужно, а потом я её зачмырю. Если надо будет, оставлю крайней за всё.
Компания взорвалась грубым смехом. Кто-то толкнул соседа в бок, один из парней со скучающим видом потянулся за пивом. В углу двое начали возиться, перекидываясь несмешными шутками и то и дело лупя друг друга по плечу.
– Да ладно тебе, – кто-то из них отмахнулся. – Главное, чтобы Лина появилась там, где надо. Тогда
будет весело.
– О, она появится, – усмехнулся Макс, наклоняясь вперёд и постукивая пальцем по столу. – Это всего лишь вопрос времени.
Глава 7. Объятый землей ребёнок
Анна сидела в полутёмной комнате, мерцающий свет от экрана телевизора отражался в её тёмных глазах. В новостях передавали срочный репортаж с места трагедии:
«Сегодня днём семнадцатилетний ученик местной школы спрыгнул с крыши учебного заведения. По предварительной информации, подросток страдал от затяжного буллинга со стороны сверстников. Следователи классифицируют произошедшее как суицид, однако мать погибшего уверена, что её сына заставили прыгнуть…»
Анна невольно наклонилась вперёд, сжав пальцы на подлокотнике кресла. Её сердце сжалось. Ведущий продолжал:
«Мать мальчика добивается пересмотра дела, утверждая, что её ребёнка вынудили совершить этот поступок. Однако официальные органы не нашли доказательств насильственного характера трагедии…»
На экране появилась заплаканная женщина, сжимавшая в руках потёртый портрет сына. Её лицо исказилось от боли, а голос дрожал от отчаяния:
«Они издевались над ним каждый день. Он не хотел умирать! Они просто довели его… Это убийство!»
Анна замерла. Это была та самая женщина, которую она видела несколько дней назад, когда приходила к хозяйке дома. Она стояла на пороге, прижимая к груди фотографию ребёнка, и умоляла о помощи. Тогда её слова звучали глухо, как далёкое эхо, но сейчас они ударили Анну в самое сердце.
Она помнила, как женщина пыталась добиться справедливости, но её лишь отмахнулись, заклеили рот официальными формулировками. И теперь этого мальчика больше нет.