– Н-не знаю, что и сказать… – откровенно признался он переводчице.
Отказываться нельзя, – участливо предупредила она, – потому что они мало кому предлагают и этого не любят.
«Ах, вон оно что… не любят, оказывается, расстроиться могут… – с иронией и возмущением подумал Малышев. – Только вот как мне быть с тем, что приехал я сюда вовсе не для того, чтобы грех на душу брать, занимаясь подлым доносительством?!»
Настроение мгновенно испортилось, даже пропало желание в этой стране оставаться.
– Анна, скажите им, что я всё-таки отказываюсь, – вдруг решительно заявил он.
– Вы хорошо подумали? – спросила она с недоумением.
– Да, – твёрдо ответил он, и с нотками отчаяния добавил: – Но если их что-то не устраивает, пусть меня первым же рейсом отправляют в Россию!
Бросив на него осуждающий взгляд, она вздохнула и стала переводить.
Выслушав её, все погасили улыбки и посмотрели на Малышева, как на идиота. В кабинете на несколько мгновений воцарилась напряжённая тишина.
Первым её нарушил представитель. Выдавив улыбку, он начал успокаивать его:
– Не волнуйтесь, обратно отправлять вас никто не собирается. Мы будем и дальше заниматься вашим делом. Будем, уверяю вас!
Затем переводчица отвела Малышева в зал ожидания и сдала под охрану.
Там осталось всего несколько человек, и все они спали, расположившись на кушетках.
Зевая, он взглянул на круглые настенные часы: время уже перевалило за полночь.
«Тогда понятно, почему меня так клонит ко сну, ведь в России сейчас на три часа больше и скоро наступит утро.» – подумал он.
Подложив под голову свёрнутую куртку, он лёг на кушетку лицом к стене, чтобы не мешал спать свет.
Сон его был беспокойным. Тяжёлые переживания перед отъездом в чужую страну и прошением убежища, неприятная ситуация во время допроса, – это всё во сне сконцентрировалось и превратилось в жуткие кошмары. Он сопел, всхрапывал, шевеля губами, словно задыхаясь, иногда бормотал что-то бессвязное.
Вдруг Малышев дёрнулся и очнулся от сна: улыбки допрашивающих представились ему в виде клыкастых волчьих оскалов, нацелившихся на его горло…
Он принял сидячее положение и ладонью вытер со лба пот. Из-за внезапно прерванного сна сердце болезненно колотилось, а душу терзала какая-то смертная тоска и обострённое сожаление о том, что покинул свою страну.
«О, Боже, что я натворил, и зачем мне сдалась эта Англия?!» – горестно поморщился он.