Когда она вышла из ванной, я не сразу её узнал. Без макияжа, с мокрыми волосами, в моей белой футболке, доходящей ей почти до колен, она казалась совсем юной, почти подростком. Но глаза оставались взрослыми – настороженными, с каким-то глубоким знанием, которое не дают простые годы.
– Спасибо, – она кивнула на футболку. – Удобно.
Мы сели на веранде под крышей, защищённые от дождя, но всё равно чувствуя его присутствие – запах мокрой земли, звук падающих капель, тяжёлая влажность воздуха. Я протянул Соне чашку травяного чая с имбирём и лемонграссом.
– Местный рецепт от простуды, – пояснил я. – Путу научила.
Она сделала глоток и удивлённо приподняла брови:
– Вау, огненный. Но здорово.
Мы молчали некоторое время, просто наблюдая за дождём. Странно, но в этом молчании не было неловкости. Как будто мы оба понимали цену словам и не спешили их тратить.
– Знаешь, – наконец сказала Соня, – я всегда представляла Бали как место, где ничего плохого не может случиться. Всё это дерьмо с райским островом, с исцелением, с «найди себя». Кажется, я попалась на эту удочку.
– А что случилось? – спросил я. – Только если хочешь рассказать.
Она покрутила чашку в руках.
– Ничего особенного. Классическая история. Абьюзивные отношения, из которых я слишком долго не могла выбраться. Он был… убедительным. Заставлял меня сомневаться в реальности. Потом стало физическим. – Она говорила об этом с отстранённостью человека, пересказывающего фильм. – Когда я наконец ушла, он начал преследовать меня. Мне посоветовали уехать куда-нибудь далеко. Бали казался достаточно далёким.
Я кивнул. Да, Бали кажется достаточно далёким от всего, пока не обнаруживаешь, что главное – своё собственное прошлое – ты привёз с собой.
– А ты? – спросила она. – Что случилось с Марком?
Вопрос, которого я ждал и боялся. Странно, но впервые за долгое время я почувствовал, что могу говорить об этом.
– Он покончил с собой, пока я был в командировке в Сирии. Выпрыгнул из окна своего офиса на одиннадцатом этаже. – Слова выходили механически, как будто я зачитывал полицейский отчёт. – Оставил записку. «Прости, я больше не могу». Я нашёл её, когда вернулся. Сначала подумал, что это о наших отношениях. Мы часто ссорились перед этим. Из-за моих постоянных отъездов, из-за его депрессии, которую я не замечал или не хотел замечать.