Как только Звезда включил коптер, тот сразу поднялся на несколько метров и завис, ожидая, пока Толя активирует программу маршрута съемки. Спустя пару секунд маршрут был подтвержден. Заработал лидар, и коптер взмыл на двести метров вверх, скрывшись во тьме.
– Гена, – Толик стоял, запрокинув голову, и всматривался в тусклую, еле уловимую взглядом лампочку лидара.
– А-а, – протянул геолог шаляпинским басом.
– Твой бур возьмет такую твердую поверхность? Там зеркала даже не треснули под весом «Гефеста». Видал?
– Видал. Не треснули, – невнятно бубнил Гена, – похоже, что не возьмет, но все равно попробуем. А вот лазер точно возьмет. Но лазером глубоко не залезем.
Поняв, что спутникам требуется поправка на искажение времени, Толик предположил, что, зная ошибку в координатах, можно вместе с программистом попробовать изменить программу, вычисляющую координаты, и сделать ориентирование по спутникам, если уж не точным, как на Земле, то хотя бы более-менее сносным, таким, чтоб координаты давали ошибку в сто-двести метров. Такой точности достаточно, чтоб ориентироваться на Тихой Гавани и чтоб в случае дальней поездки можно было без труда вернуться к «Гефесту». Храмов эту идею поддержал и внес изменения в порядок задач для Толи и одного из программистов.
К нему Толя и направился. Стоя в шлюзе, он услышал голос Юли:
– Звездный человек, прием.
– Ну что там?! Есть что?!
– Ничего нет. Стерильно.
– Эх… жаль.
Марк Самсонов был полноват и неуклюж, но обладал идеальным здоровьем, что компенсировало его проблему с лишним весом при отборе кандидатов в сейсмологи сначала на Марс, а потом и на Тихую Гавань. Вместе с одним из техников, Сашей Мишкиным – ровесником Марка, по совпадению таким же полным и неуклюжим, они сидели в ровере, готовясь к первой в этой экспедиции дальней поездке. Мишкин на Марсе не был, но был два раза на Луне и три раза на МКС-2.
Четырехместный ровер имел сзади багажник, в который Марк погрузил сейсмоприемник. По плану им было необходимо отъехать от «Гефеста» на пять километров и установить там датчик, чтобы показания его как можно меньше зашумлялись различными движениями команды, такими как топот от шагов или работа бурмашины Гены.
Мишкин сидел за рулем. Он завел бесшумный электродвигатель и нажал на педаль. Ровер плавно набрал скорость десять километров в час. Машина не имела крыши, но имела лобовое стекло. Сейчас Марк и Мишкин были в общем голосовом чате только с Максимом Храмовым. Видеокамеры располагались впереди на капоте и сзади на крышке багажника ровера, а также на груди у космонавтов. Камеры транслировали изображения на планшетный компьютер Храмова, сидящего в своей каюте.