Возвращение в паутину.
Айдо занял прежнюю позицию у бара, его спина прижималась к стойке, чтобы держать зал в поле зрения. Хиро был на том же месте, в углу, но теперь его окружало больше людей – пятеро, все с татуировками скорпионов, их смех был громче, но глаза холоднее. Айдо заметил, как один из них, низкий, с шрамом на виске, бросил взгляд в его сторону, а затем что-то шепнул Хиро. Тот кивнул, не прерывая разговора, но его рука скользнула в карман, и Айдо уловил блеск кастета. Ловушка сжималась.
Он сжал болт в кармане, его пальцы прошлись по гладкому металлу, как по старому шраму. Без арбалета Мэдоки он чувствовал себя уязвимым, но «Hino Komuro» за поясом был его страховкой. Айдо вспомнил тренировки в полицейской академии, где его били до крови, заставляя вставать снова и снова. «Ты не ломаешься, пока не решишь сломаться», – говорил инструктор, и эти слова стали его щитом. Он научился лгать так, что детектор не дрогнет, драться, пока кости не хрустят, и ждать, как хищник, пока добыча не оступится. Под псевдонимом Орочи он отточил это искусство, становясь тенью, которую мафия не замечала, пока не становилось слишком поздно.
Бармен снова толкнул стакан, но Айдо лишь кивнул, оставив его нетронутым. Он заметил движение у лестницы – охранник с татуировкой скорпиона говорил по рации, его глаза метнулись к Айдо. Время сужалось, как горлышко бутылки. Он должен был действовать, но не мог торопиться. Хиро был его дверью к Сузуки, а Сузуки – последним звеном в цепи, что связывала его с кровью Айяно и Мэдоки. Айдо чувствовал, как клятва жжёт грудь, но Такэси должен был оставаться холодным, как лёд.
Игра с Хиро.
Хиро вдруг поднялся, махнув своим людям, чтобы оставались. Он двинулся к Айдо, его походка была ленивой, но в каждом шаге сквозила угроза. Толпа расступалась, неон отражался в его глазах, делая их похожими на раскалённые угли. Айдо выпрямился, но не снял очков – они были его маской, его барьером. «Решил вернуться?» – Хиро остановился, скрестив руки, его усмешка была острой, как бритва. «Думал, ты слинял».
«Я сказал, что покурю», – ответил Айдо, голос ровный, с лёгкой насмешкой, как у Такэси. Он знал, что Хиро ищет трещину, повод, чтобы раздавить его. «Склад у доков, полночь. Я буду».
Хиро прищурился, его пальцы постукивали по кастету в кармане. «Ты смелый, Такэси. Или глупый. Сузуки не любит, когда его подводят». Он наклонился ближе, его голос понизился до шёпота. «И он знает, когда кто-то врёт. Учти это». Айдо почувствовал, как холод пробежал по спине, но его лицо не дрогнуло. Он кивнул, медленно, как человек, которому нечего скрывать. «Я не вру», – сказал он, и в его голосе была сталь.