Мальчик пытался успокоиться, но в абсолютной темноте его продолжали преследовать безумные серые глаза, молчаливо наблюдавшие за каждым его шагом. Из темноты начали выплывать всевозможные фигуры – треугольники, квадраты, круги, тетраэдры, словом, каких там только не было! Все они раскрывали свои голодные «пасти», будто дикие звери, надвигались на беспомощно застывшего мальчишку. Тот вновь был не способен пошевелиться, тупо уставившись на фигуры, показавшиеся самой страшной угрозой, которая могла только существовать.
Квадраты перемешивались с треугольниками, менялись местами с кругами, вытягивались и меняли свою форму; буйство красок, вспышек, беспорядочного движения – всё это походило на обряд, на танец, по сути никогда не существовавший и не имевший в себе никакой логики. В конце концов все фигуры сошлись в одну-единственную белую точку в черной пустоте. Четкую, ровную. Идеальную.
Мальчик закричал, и Женя проснулся. Ледяной пот струился по бледному лицу, в то время как тёмно-синие глаза, округлившиеся от опоясавшего ужаса, в панике метались от стены к стене, от экрана к экрану. Со сна в обстановке комнаты мало что изменилось.
Парень тяжело вздохнул. Он по привычке схватился за длинный полосатый шарф, накрепко завязанный на шее даже во время сна; сине-голубая ткань оказалась на месте, шарф всё ещё был на нём. Это вернуло спокойствие и какое-никакое самообладание. Несколько раз обмотав шарф вокруг левой ладони, он чётко отсчитал ровно четыре витка, а после встал с постели, принявшись за привычные утренние сборы.
Евгений Перов, будучи самым обыкновенным студентом третьего курса, поступил в медицинский в 2095 году, и выпуск должен был состояться уже довольно скоро. Учился прилежно – порой, пожалуй, даже чересчур, – вставал ни свет не заря, ложился поздно, и всё ради одного… ради своего идеала.
Парень выглядел немногим старше, чем на свой двадцать один год. Одевался очень тепло даже дома, потому что постоянно мёрз, а сама по себе одежда, чаще всего, была невзрачных серо-чёрных тонов из ярого желания не привлекать к себе ненужного внимания. На этом монохромном полотне ярким пятном всегда выделялся лишь шарф, который он не снимал ни при каких обстоятельствах – иначе быть катастрофе, студент был в этом уверен.
Женя, стараясь лишний раз не смотреть в зеркала, расположенные вдоль и поперёк на протяжении всей квартиры и чередовавшиеся с шумными экранами, направил стремительные шаги к кухне. Со стола, приветливо махая изогнутым хвостом, пронизанным сеткой тоненьких светодиодов, спрыгнул механический кот. Парень слабо улыбнулся своему верному компаньону, проведя рукой по его ледяной спине, вылитой из высококачественной стали: кот, как и было заложено его программой, прогнулся, красиво выгибая спину в ответ на лёгкое поглаживание. «А ведь когда-то коты были тёплыми, – думал про себя Евгений, не убирая руки с механического друга, – быть может, даже пушистыми».